Юноша удивлённо посмотрел на меня, но вопросов задавать не стал. Помог мне перебраться на катер и завёл мотор.
Что же могло случиться с тётей Катей? И почему она не приехала сама вместе с Мередит?
По пути меня одолевало множество вопросов, ни на один из которых не было ответа. Чем ближе был берег, тем больше я нервничала.
Когда катер коснулся блестящим боком причала, я не дождалась окончательной швартовки и рванула наверх. Побежала по тёмным от солёной воды доскам, дробно стучавшим под моими ногами.
Кажется, Джонс что-то кричал мне вслед, но я не расслышала. А возращаться не стала, чтобы не терять драгоценное время.
К счастью, такси удалось поймать довольно быстро. Я назвала адрес и скользнула на заднее сиденье.
На улицы уже опускались сумерки. В Марселе, как и в любом южном городе, темнело быстро. Когда такси остановилось у нужного мне здания, уже горели фонари. Правда, здесь они располагались так далеко друг от друга, что становилось ясно – это не самый благоустроенный район города.
И зачем тётю Катю занесло в такие трущобы?
Я отпустила такси и подошла к старому трёхэтажному зданию из растрескавшегося кирпича. Все окна были тёмными, и это показалось мне странным. Не могла же она лечь спать, если вызвала меня? А может, тётя Катя подумала, что я приеду не сразу? Или ей стало плохо, когда ещё было светло, а потом она просто не смогла включить свет…
Я разозлилась на саму себя. Возможно, она умирает внутри, а я тут трусливо топчусь у входа. Я отбросила нерешительность и опасения и потянула на себя ручку старой деревянной двери с облупившейся краской.
Заржавевшие петли жалобно заскрипели, и я вздрогнула от громкого звука. Замерла на несколько мгновений и прислушалась. Внутри было тихо и очень темно. Как же не вовремя сломался мой телефон, сейчас бы можно было подсветить себе путь.
– Тётя Катя, – негромко позвала я по-русски. Никто не ответил и я повторила погромче: – Тётя Катя, это Соня, вы здесь?
Ответом мне была тишина.
Ну же, Горцева, решайся! Чего ты трусишь!
Я глубоко вдохнула и шагнула внутрь здания, выпустив дверь, которая с громким стуком захлопнулась за моей спиной.
Я вздрогнула и обернулась. Мне показалось, что рядом кто-то есть. Навалилась липкая паника. Бежать отсюда! Бежать, как можно скорее!
Но я не успела.
К моему лицу прижали какую-то влажную тряпку, попытавшись вскрикнуть, я глубоко вдохнула резкий запах.
И сразу же на меня навалилась темнота…
53
Джон не понимал, что происходит.
Грег Паттерсон, старый приятель, почти друг, с которым они сотрудничали уже, наверное, лет десять, вдруг отказался иметь с ним дело. Не объяснив причин, не выходя на связь, просто разорвал контракт, который был составлен по законам бизнеса, а не дружбы, поэтому теперь Грегу грозила крупная неустойка.
Личный телефон Паттерсона предлагал оставить сообщения, и Джон оставил несколько штук, прося связаться с ним и объяснить уже, чёрт побери! что тут, в конце концов, происходит. Но Грег так и не перезвонил.
По телефону в офисе связаться тоже никак не удавалось. Вежливая секретарша раз за разом отвечала, что мистер Паттерсон занят, отсутствует, на совещании, уже уехал и так до бесконечности.
Пришлось срываться и лететь в Нью-Йорк.
Джон подавил непонятное и необъяснимое желание взять с собой Софию. Зачем она ему там? У него не будет времени на развлечения. Да и отвлекаться ему не стоит.
Если он срочно не договорится с Паттерсоном или не найдёт ему замену на равных условиях, о японском направлении можно просто-напросто забыть. У них такие жёсткие условия ведения бизнеса, что фирма, не способная дать гарантию стабильности, априори считается ненадёжным партнёром.
Ему нужно встретиться с Грегом. Во что бы то ни стало. Встретиться и поговорить.
Далтон подключил своих ребят, которые устроили за Паттерсоном круглосуточную слежку. Удалось узнать, что он уехал в свой загородный дом на озере и уже трое суток почти не просыхает.
Далтон остановил машину у ворот, и на Джона, сидевшего на пассажирском месте, внимательно уставился зрачок видеокамеры.
– Джон Кэлтон к мистеру Паттерсону, – чётко и внятно произнёс он. И после небольшой паузы добавил. – Ребята, я знаю, что ваш босс сейчас не в кондиции. И я именно тот человек, который способен вернуть его к жизни.
Оставалось только скрестить пальцы на удачу. Они слишком давно были знакомы с Грегом, и его охрана не могла не знать об этом. Если только Паттерсон вдруг не сменил своих телохранителей.
Ворота медленно отъехали в сторону.
Не сменил. Джон усмехнулся. Теперь держись, Грег, тебе придётся выложить всё начистоту.
Кэлтон беспрепятственно проник в дом, где царила неестественная тишина. Он уже бывал здесь раньше и знал, что спальни расположены на втором этаже.
Джон взбежал по покрытой ковром лестнице и открыл первую попавшуюся на пути дверь. Пусто. Так же за второй и третьей. И лишь четвёртая порадовала его полумраком из-за зашторенных гардин и спёртым, концентрированным запахом перегара.
Паттерсон лежал на сбитой простыне, в одних трусах, раскинувшись на кровати в позе морской звезды.
Джон дёрнул занавески, впуская в спальню яркий солнечный свет позднего утра.
– Грег, вставай, есть разговор.
Паттерсон пошевелился на постели и слабо застонал.
– Просыпайся, пьянчуга. Я жду тебя на кухне вместе с кофе.
Джон вышел из спальни и спустился на первый этаж. Что бы там ни произошло, он сейчас узнает все подробности. Грег мог сколько угодно увиливать от разговора, но при личной встрече он расколется. В этом Кэлтон нисколько не сомневался, слишком давно они были знакомы.
Паттерсон появился спустя минут пятнадцать. Выглядел он помятым и мокрым. Было заметно, что в попытке обрести более-менее ясное сознание, Грегу пришлось хорошенько облиться холодной водой. Чтобы не заморачиваться с одеждой, он накинул на себя красное шёлковое кимоно с чёрным драконом во всю спину. Скорее всего, эта вещица была из гардероба его жены. Но сейчас это явно волновало его в самую последнюю очередь.
Джон протянул ему кружку со свежесваренным кофе. Паттерсон тяжело опустился на табурет и вздохнул.
– Прости меня, Джон, – произнёс он хриплым голосом и сделал глоток кофе.
Выглядел старый приятель скверно. И так долговязый и худой, сейчас Грег ещё больше похудел и осунулся. Под глазами залегли тёмные тени, волосы растрёпаны, на лице отчётливо проявилась каждая морщина.
– Рассказывай, а я подумаю, как помочь нам обоим, – Джон тоже сделал глоток из своей чашки. Даже не задумываясь, сейчас он сварил кофе, как любила его София – крепкий и сладкий.
