пену, а потом вновь зарылся в воду. Корма сначала наклонилась на один бок, потом подалась назад и наконец выпрямилась. На корме столпились люди, указывая вниз, где под водой, как им казалось, смутно угадывались темные очертания лодки.
К-219 опять застыла на воде.
Буксировка шла нормально почти в течение двенадцати часов. Вахтенная аварийная партия обживалась в ограждении боевой рубки. После своей вахты я забился в шхеру и заснул. Разбудили меня крики на мостике и непонятный толчок. Ребята сказали, что буксир оборван. После полной остановки лодки мы увидели, что носовой аварийный люк в первый отсек находится под водой, и тогда командир приказал мне спуститься с трюмным матросом в центральный пост третьего отсека через верхний рубочный люк и продуть цистерны главного балласта…
Старший лейтенант Сергей Скрябин
В 06.19 наблюдал красную сигнальную ракету с борта подлодки, после чего получил доклад командира Британова об обрыве буксирного троса предположительно иностранной подводной лодкой. Аналогичный доклад получен от капитана Данилкина с «Красногвардейска». В 06.45 командир лодки доложил об увеличении осадки лодки носом и невозможности проникнуть внутрь лодки, так как заклинило нижний рубочный люк. Открыть его так и не удалось. Лёг в дрейф в дистанции десять кабельтов от лодки. До рассвета оставалось шесть часов…
Из судового журнала теплохода «Анатолий Васильев»
А до побережья Америки оставалось несколько сот миль. Они находились недалеко от самой большой базы врага. Дом и все те, кто мог бы их поддержать, находились очень далеко. Мозг Британова снова стал прикидывать и размышлять о том, какие шаги нужно предпринять, чтобы американцы не добрались до К-219.
— Командир? — Голос шел из карманной рации. Это был Азнабаев с борта «Анатолия Васильева». — У вас всё в порядке? Мы видели…
— Отправь в Москву радиограмму, что неопознанная подводная лодка пытается помешать буксировке. Нет, не говори неопознанная. Скажи, что этот ублюдок — американская подводная лодка.
— Мы только что получили послание с американского буксира «Паухэтэн». У них есть насосы, лодки и готовое к работе буксирное устройство. Они снова интересуются, не нужна ли нам какая-нибудь помощь.
— Конечно, они горят желанием помочь, — горько произнес Британов. — Скажите им, чтобы не вмешивались. Сообщите, что у нас всё под контролем. В общем, говори им все, что считаешь нужным. Еще какие-нибудь новости для меня?
— Командир, сейчас здесь, в радиорубке, находится Сергиенко. Он хочет с вами поговорить.
— Почему бы и нет? Неплохой день для политических занятий.
Замполит Сергиенко вышел на связь.
— Товарищ командир! Я хочу еще раз подчеркнуть, что принимать помощь от Военно-Морских Сил НАТО нам запрещено.
— Спасибо. Я в курсе. — Британов сердито выключил рацию.
Глава 12
Если вы не моряк, то никогда не сможете представить себе, что значила для нас потеря своего корабля. Когда лодка тонула на наших глазах, мы просто плакали.
Капитан третьего ранга Евгений Азнабаев, штурман К-219
К-219, 6 октября, 08.30
Несмотря на то, что солнце сильно припекало днем, в море, даже недалеко от Бермуд, чувствовался октябрь. Особенно это ощущалось сейчас, ночью. Воздух стал прохладнее, но его нельзя было сравнить с воздухом Баренцева моря. Британов вместе со старшим механиком стояли на открытом мостике подводной лодки. Еще несколько часов назад их положение не вызывало сомнений. Но теперь оба лучше других понимали, что лодка обречена.
В течение двух часов предпринимая отчаянные усилия, они так и не смогли отдраить нижний рубочный люк, а аварийные люки первого и десятого отсеков из-за увеличения осадки давно скрылись под водой. Проникнуть в лодку было невозможно.
— Ты понимаешь, что произошло? — спросил Британов.
Красильников пожал плечами.
— Теперь, к сожалению, да. За трое суток после взрыва смесь воды и окислителя просто разъела все, что могла. Ракетные отсеки заполняются водой, и гораздо быстрее, чем мы предполагали. Мы почти потеряли запас плавучести.
— Но что-то еще можно сделать? И ты же был уверен, что агрессивность смеси в четвертом нейтрализована!
Механик посмотрел на командира и отрицательно покачал головой.
— Нет. Я ошибся. Я просто не знал, насколько она опасна. Даже яйцеголовые консультанты в Москве не смогли предвидеть этого.
Снизу продолжали доноситься звонкие удары кувалды по крышке люка. Теперь эти звуки напоминали забивание гвоздей в крышку гроба.
— Что будем делать, товарищ командир? — на мостик поднялся старпом.
— Вызывайте шлюпку с теплохода. Будем снимать людей. — Британов отвернулся в сторону моря. На него вдруг нахлынуло полное безразличие и опустошенность. В голове осталась одна мысль: «Я потерял свой корабль…» Как ни странно, не было ни отчаяния, ни страха за свою судьбу, только горечь от собственного бессилия. Окислитель сожрал не только железо, но и его душу.
Красильников, наверное, испытывал нечто похожее. Сплюнув за борт, он произнес:
— Мне нужна сигарета, чтобы перебить этот вкус дыма во рту.
— Курение вредно для здоровья, — заметил Британов.
Красильников уже было хотел ответить что-то резкое, но, взглянув в лицо командира, просто сказал:
— Смешно.
Только они двое понимали, что́ вскоре произойдет. Остальные еще продолжали надеяться и ждали рассвета.
— Знаешь, какая здесь глубина? — спросил Британов.
— Достаточно глубоко, — ответил Красильников. Но потом, повернув голову, спросил: — А какая?
— Шесть тысяч метров.
Они оба посмотрели в сторону американского буксира, силуэт которого был четко виден на ночном горизонте.
— Они не смогут ее достать. Никогда.
— Ты очень ошибаешься. Еще в 1974 году они подняли в Тихом океане нашу лодку К-129 с глубины более пяти тысяч метров. Не думаю, что с тех пор их технологии подъема затонувших судов стояли на месте.
— Да, помню. Операция «Дженифер». Наверное, ты прав. А тебе не кажется зловещим сочетание наших номеров — К-129 и К-219?
Американский патрульный самолет «Орион» включил навигационные огни; три разноцветные звезды, составленные вместе: одна красная, одна зеленая и одна белая. Пролетая над еще дымящейся лодкой, он полоснул по ней лучом прожектора.
— Надеюсь, у него скоро кончится топливо, и ему придется добираться домой вплавь, — проворчал Красильников, после того как рев немного поутих и самолет полетел разворачиваться, чтобы совершить еще один надоедливый облет. Дед вытащил сигарету и закурил.
— По крайней мере, ему не придется плыть до дома так далеко, как нам, — сказал Британов. — Ты когда-нибудь размышлял о том, как можно перебить вкус дыма еще большим количеством дыма?
— Никогда.
— Может, оно и правильно. У тебя еще одна есть? — Красильников выглядел удивленным.
— Мне показалось, ты сказал, что курение вредно для здоровья.
— Я просто немного хочу поразмышлять над некоторыми вещами. Теперь для
