уносились прочь, уступая место блаженному спокойствию. Он правильно сделал, что сбежал из пещер. Калюста поможет добраться до Корсиона, а там подскажет, куда идти дальше. Правда, оставался еще колдун Соломон, но сейчас Кай уже знал, что ответить ему при встрече, которая, как он надеялся, никогда не состоится.
Кай почувствовал взгляд почти физически — словно, кто-то коснулся рукой затылка, похлопал по плечу и пробежался пальцами по спине. Грандир полулежал на воде, все так же раскинув руки в стороны, и пристально разглядывал его, даже не пытаясь скрыть улыбку. Ехидную, презрительную или насмешливую — оттенок Кай не разобрал. Он не так хорошо разбирался в человеческих эмоциях, опыта было мало.
— Что? — сердито буркнул он.
— Тебе давно следовало помыться, — хмыкнул Валентин. — Теперь хоть на человека стал похож. Кстати, тебе говорили, что ты красивый?
Кай нахмурился, пытаясь разобрать, издевался ли над ним грандир или хвалил. Если это вообще имело какое-то значение. Он прожил три месяца, и за это время ему мало кто говорил о его внешности. Гномы чаще всего обсуждали рост Кая и шутили, что его следовало бы подравнять. Хотя рядом с Валентином и Райзором он понял, что явно не относился к высоким людям. Что касалось его «красоты», то Кай предпочел бы услышать о ней из уст Десятой, а не Валентина. Как-то это было бы правильнее, что ли.
— А еще ты рыжий, — хохотнул Валентин. — Словно тебя головой в цветочный мед окунули.
— Это плохо? — не выдержав, огрызнулся Кай. Пристально оглядев волосы грандира, он так и не смог придумать, к чему придраться. У священнослужителя были аккуратно остриженные, черные, как антрацит, волосы. Валентин периодически проводил ладонями по голове, зачесывая их назад и следя, чтобы купание не повредило прическу. Видно, что внешность в жизни этого человека играла не последнюю роль.
— Ты не обижайся, но на Риппетре мало рыжеволосых, да еще с такими зелеными глазищами, — миролюбиво сказал грандир. — Будь осторожен в Корсионе. Соломон найдет тебя в первый же день. Мое предложение о службе в храме еще в силе, но я не собираюсь тебя ждать или уговаривать. У меня есть кое-какие соображения, зачем ты понадобился Соломону. Однако пока придержу их при себе.
Кай фыркнул и снова принялся драить руки. Черный ободок вокруг ногтей уменьшился, но упрямо не хотел исчезать. Он не собирался развлекать грандира расспросами о Соломоне. Знал, что Валентин только этого и ждал. Нет, он как-нибудь сам с колдуном разберется. К тому же, Кай вообще сомневался, что грандир был знаком с Соломоном. Уж слишком много совпадений получалось.
Со стороны камышей, где купалась Десятая, послышался всплеск воды и довольное бормотание. Похоже, в этом озере нормальных людей сегодня не было. Подравненная что-то приговаривала, общаясь с невидимым собеседником. Может, разговаривала с умершим братом? Приглядевшись, Кай сглотнул. Девушка не заходила глубоко в воду, и сквозь крепкие стебли зарослей он разглядел ее руки, мелькавшие вверх и вниз по телу. Кажется, Десятая тоже скребла себя листьями с песком и илом.
— Хочется посмотреть? — послышался насмешливый голос грандира.
— А тебе разве нет?
Кай уже пожалел, что ответил. Он хотел посмотреть на обнаженную Подравненную не из больного любопытства к ее искалеченному телу, а просто потому, что еще ни разу не видел голых женщин. Интуиция подсказывала, что ему бы понравилось.
— Нет, — произнес Валентин, подплывая к нему. — Я предпочитаю мужчин.
Кай обернулся так резко, словно ему под кожу забралась та самая муха, которой пугал их Райзор.
— Как это? — спросил он и тут же покраснел, потому что дорожденные сны сразу дали ответ на вопрос, который задавать не следовало. Некоторые мужчины любили не женщин, а мужчин, и это было странно и неприятно.
— Тебя интересует физическая сторона вопроса или эмоциональная? — спросил грандир и рассмеялся, видя его растерянность. — Почему ты вдруг разволновался? Неужели примерил на себя? Успокойся, друг мой. Ты не в моем вкусе. Рыжие они такие… поверхностные, суетливые, где-то даже глупые. Чтобы заинтересовать меня, нужно иметь что-нибудь помимо симпатичной мордашки и крепкой задницы.
Кай открыл рот, закрыл, снова открыл, собираясь облить грандира потоком брани, но Калюста, предвидев особо грязные ругательства, лишил его дара речи.
— Только в лагере не болтай, — заметил Валентин, плавая вокруг. — Не думаю, что Райзор с Тупэроном будут такими же лояльными. Еще зароют меня где-нибудь под деревом и не посмотрят, что я служитель Калюсты.
Наконец, гнев Кая прорвался наружу, и он набросился на грандира, давая волю не только злости, но и всем страхам, которые одолевали его после побега из шахт. Кай не знал, что собирался сделать с Валентином — утопить и поколотить или наоборот. Однако тот двигался в воде куда ловчее Кая, который научился плавать всего полчаса назад, и легко ушел от разгневанного гомункула.
Их отвлекла Десятая.
— Эй, гребите сюда, — закричала Подравненная. Кажется, она была замотана в одну куртку Кая, но подумать о ее обнаженном теле он не успел, так как прежде увидел тварь, стоявшую за спиной девушки. Из всех сравнений на ум приходило только одно — бык с кошачьей головой, покрытый волнистой зеленоватой шерстью. Чудовище легко доставало макушкой нижних веток немаленького кедра. Длинный хвост лениво шевелился из стороны в сторону, словно змея, обтянутая вывернутым наизнанку шерстяным носком. Клыки весьма недвусмысленно выворачивались наружу сквозь верхнюю губу монстра. Узкие желтые глазки-щелочки, мощные лапы хищника и бугры мышц на мясистой спине дополняли облик самого нелепого зверя, какого Кай видел в своей короткой жизни. Даже гомозуль по сравнению с ним казался образцом изящества и высокого вкуса самодела. В том, что непонятная тварь была делом рук Калюсты-самодела-Хищиды, Кай не сомневался.
Он хотел было крикнуть, чтобы Десятая бежала, или ползла, или как-нибудь спасалась, но тут девушка повернулась к монстру и вместо того, чтобы запаниковать прильнула к его мохнатой лапе.
Кай даже икнул от страха, а грандир все-таки нахлебался воды, так как, увидев тварь на берегу, с головой скрылся в озере. Видимо, несчастный трус совсем потерял рассудок от страха.
— Это барсуматы! — крикнула Десятая. — Помнишь, я тебе о них рассказывала? Они безобидные, кроткие, как котята. Да они и есть котята. Этот, наверное, из Снулых Верст к нам забрел. Они там часто пасутся в поисках открытого самодела. Смотри, как он сейчас мурчать станет.
И с этими словами девушка принялась чесать голову твари, которую та охотно склонила к ее рукам. Барсумат, действительно, не проявлял признаков враждебности. Наоборот, он уселся на задние лапы и принялся чесать огромную башку о руки Десятой. Движения у него
