Грозный и всезнающий Алый герцог так никогда и не узнал об этом обмене обещаниями. Потому следующий шаг ректора республики застал его врасплох. Через сутки сеньор Стефано вызвал к себе командиров отрядов наемной пехоты и приказал им собрать своих вооруженных людей на парад перед дворцом в течение получаса. Алый герцог уже прощупывал их мнение о власти сеньора Стефано… или какого-нибудь другого ректора республики. Но Алый был осторожен, как и всегда, и даже не делал намеков на чье-либо отстранение… И на награду за это. Потому кондотьеры честно сделали, что просил хозяин. Когда солдаты выстроились, Стефано вызвал Алого герцога к себе. Тот явился — а что ему оставалось? Во дворце нарастало напряжение.
И вот сеньор Стефано в окружении пышной, тщательно подобранной и хорошо вооруженной свиты явился к высокому послу империи мафуров. Алый герцог мрачно шел в толпе. Естественно, ректор не арестовывал его. Герцог пока не совершил ничего предосудительного, а хватать без причины старых слуг — верный путь к потере авторитета. Но Алый Пьеро был под надежным надзором и лишен всякой возможности вести собственную игру. Тыл ректора укрепился.
Войдя в апартаменты посла, сеньор Стефано извинился перед высоким гостем за неожиданное вторжение и смиренно объяснил, что, к великому сожалению, переговоры о союзе империи и республики Фиоры явно зашли в тупик. И он (с величайшим горем в сердце) вынужден сообщить высокому гостю, что нашел другой вариант союза.
Ксарн поднял левое ухо. Как эта букашка смеет нарушать планы…
И тут его чутких ушей достиг многоголосый крик снаружи. Толпы народа собрались у трибун, с которых вестники республики торжественно, под звуки труб и литавр объявляли, что республика заключила оборонительный договор… с Клубом независимых асов! Толпа секунду недоверчиво молчала, а затем раздались отдельные приветственные крики. Они нарастали волной и захлестнули площадь перед дворцом — Стефано заранее предупредил Клубы о своем решении. Ксарн глухо зарычал. Его великолепные Охотники могли бы рассеять наемников у дворца, но даже мощи мафурского крейсера не хватило бы, чтобы угрожать всему полису. Сила была не на его стороне. Проклятые недоразумные!
Ксарн с величайшим трудом овладел собой и, вежливо пожурив сеньора Стефано, выразил сожаление о напрасных переговорах. Также он попросил у ректора республики разрешения отбыть домой.
— Надеюсь, следующий тур окажется более продуктивным — заметил Ксарн невинным тоном. У него было кое-что в рукаве.
* * *
На обратном пути друзья блаженствовали на борту «Алого клинка» — уютного, словно дом родной! Люди Катоны перешли на «Чакрум». Герти хотели устроить в каюте Спифи, но девушка выбрала машинное отделение.
— Там места больше, — заметила она небрежно.
— А шум? — спросил Спифи. — Он боялся, как бы Рик не подумал, что он рад остаться у себя в каюте. Особенно потому, что действительно был рад там остаться.
— Ф-р-р-р! — ответила Герти таким тоном, что всем стало понятно — она дочь механика и понимает, что тот шум — вовсе не так уж силен. Тем более что она уже одолжила у Спифи беруши.
В тот же день Спифи и Алекса осмотрели двигатель и почистили и смазали его — им показалось, что команда Катоны недостаточно о нем заботилась. Спифи никогда бы не подумал, что ему понравится ползать под двигателем! А какие великолепные партии они вчетвером устраивали по вечерам в «Небеса и драконы»! Кают-компания погружалась в уютную полутьму, ровно рокотали моторы, яркие, крупные звезды глядели в иллюминаторы, а в круге света разворачивались хитроумные бои.
Говоря честно, Спифи очень волновался при мысли о том, что Рик собирается открывать Каменный ларец. Выглядел тот совсем безобидно — треугольная шкатулка из полированного камня… или может быть, чего-то вроде губчатого коралла… но очень прочного — пули пиратов не оставили на его отполированной поверхности ни щербинки. На крышке были изысканно начертаны мафурские знаки — как объяснила ему Алекса, стихотворение из пяти строк, объяснявшее, что в ларце заключена великая тайна и надежда. Но, несмотря на безобидный вид Ларца, Спифи помнил Стража. А если там остался еще один?
Герти и Алекса тоже заметно нервничали. Потому у них всех отлегло от сердца, когда однажды утром на столе в кают-компании обнаружился открытый Ларец — Рик сделал все ночью сам. Алекса, как и обычно, упрекнула наставника за риск, но видно было, что и она на самом деле очень рада. Следующие дни Рик внимательно изучал содержимое Ларца — одну-единственную тонкую пластину из губчатого камня, покрытую с обоих сторон стихами — мафуры древности, похоже, рифмовали даже инструкции. Рик работал целыми днями, словно уходя прочь от воспоминаний.
На третий день полета он за обедом начал.
— Спифи… Спифиро! — все подняли головы. Рик очень редко использовал полные имена членов экипажа.
— Ты работаешь со мной не так долго. Обычно не один год требуется, чтобы принять решение, достоин ли подмастерье стать Учеником, — Рик отложил вилку, подбирая слова. — Но, поглядев на тебя на Ржавых костях, хочу сказать — я буду тебя учить! Естественно, пройдет не год и не два, пока ты не дорастешь до уровня полноценного Ученика, но можно сказать, что обучение твое начато всерьез с этого дня! Сегодня ты сядешь за штурвал «Алого клинка».
Спифи опешил на секунду, а потом начал благодарить.
Рик кивнул. Герти подмигнула, Алекса одобрительно толкнула Спифи ногой под столом.
— И еще — Рик повернулся к Герти. — Мисс Карно… мне очень жаль, что ваш корабль остался там — на Ржавых костях. Если бы не технические навыки и сообразительность, которые вы проявили, я вряд ли выбрался бы с «Локи». — Рик помолчал и закончил. — Мисс Карно, я даю клятву аса, что верну вам «Лисий хвостик».
Герти смутилась. Спифи улыбнулся ей и коротко, нежно коснулся ее руки.
В этот день Спифи сел за штурвал легендарного корабля. Рик в кресле второго пилота внимательно следил за ним. Сердце юноши ухало, словно паровой молот, когда он положил руки на штурвал. Спифи будто чувствовал ожидание могучего судна, чуть заметно дрейфовавшего под легким ветерком. С трепетом он завел моторы. «Алый клинок» пошел вперед — сначала медленно, а потом все увереннее и увереннее. Спифи попробовал повернуть штурвал, и великолепный корабль послушно подчинился. Аэростат медленно парил в праздничном, ясном небе.
Алекса и Герти внимательно следили за ним, заглядывая в рубку. В момент одного, особенно сложного маневра Рик мягко положил ладони поверх его рук и помог плавно повернуть штурвал. В этот миг ударил внезапный порыв ветра — вертушка снаружи бешено завертелась, корабль, повернутый к ветру боком, дрогнул. Его сносило в сторону. Спифи крепко обхватил рукояти штурвала и прикусил губу — и корабль продолжил ровно идти прежним курсом!
Герти зааплодировала. Спифи улыбнулся. Его переполняло глубочайшее счастье от управления знаменитым кораблем. Оглянувшись на Наставника, он увидел, что и Рик улыбается — может быть впервые со дня смерти Луны. Мортон вспомнил один день много-много лет назад — когда он учился водить свое первое судно.
