буду в Кернии. Пистолет у Гина ненастоящий, поэтому бояться нечего и выгонять его из сада нет никакого смысла. Собирать людей, чтобы бороться с ним не нужно, но раз вы уж пригласили их к морю, идите туда и постарайтесь всех успокоить. Сделайте так, чтобы не было паники. Если Гин вдруг придет к морю, звоните мне. Пожалуйста, никаких решений не принимайте сами.
Вилли тяжело вздохнул:
— Хорошо, Кэрн!
В этот момент я опять поняла, что мы все сделали неправильно, надо было сразу позвонить Кэрну.
— Не волнуйтесь, придумайте что-то интересное, чтобы людям было хорошо, но не допускайте никаких драк. Я всю дорогу буду на связи.
Назида выхватила трубку:
— Ты молодец, конечно, сынок, сам непонятно где прохлаждаешься, а мы должны Кернию спасать.
— Мама, я совсем скоро буду на месте. Гина не стоило вызывать.
Назида прямо покраснела от обиды:
— То есть ты всех бросил, а я ещё и виновата!
— Никто не в чем не виноват! — ответил Кэрн, — я тебя очень люблю, мама. Целую, до встречи.
Кэрн отсоединился.
— Как мы будем успокаивать людей? — спросила я мужа.
Лутте вдруг затанцевал вприсядку под песню собственного сочинения:
— Нет прекраснее минуты, чем общаться с милым Лутте.
Вокальные данные великого ученого оставляли желать лучшего. Что же нам такое придумать, чем порадовать керинчан? И вдруг у меня родилась идея:
— Вилли, а ты не хочешь исполнить керинчанам свои песни?
Вилли с таким удивлением на меня посмотрел:
— Я же не певец и не бард.
— Он потрясающий певец! — воскликнула я.
— Вилли умеет петь? — изумилась Назида.
Лутте сделал кувырок на траве:
— Ничего не бойся, пой, не беспокойся.
Все засмеялись.
— Вы идите к морю, — предложила я, — а я принесу туда гитару.
Я помчалась со всех ног в дом, сняла со стены гитару и побежала к морю.
На выходе из дома меня встретил Гин. Я похолодела от ужаса. Глаза его горели ненавистью. Он схватил меня за руку и потащил в сад.
— Гин, отпусти меня! Зачем я тебе?
— Будешь моей заложницей! — проскрежетал он.
И вдруг я увидела Вилли:
— Отпусти ее сейчас же, иначе я за себя не отвечаю! — закричал он на Гина.
Тот направил на мужа пистолет. Вилли резко вывернул ему руку, выхватил оружие и бросил его на траву.
От неожиданности Гин отпустил меня.
Вилли подхватил меня на руки и прямо вместе с гитарой унес к морю. Гин так и остался стоять на месте в шоке от поведения моего мужа.
Тысячи керинчан собрались у моря. Вилли поставил меня на берег, я потянулась к нему и на глазах у всех поцеловала.
— Спасибо тебе! — влюбленно протянула я, — ты меня спас.
— Кэрн не хочет паники, — прошептал он, — никому не говори о случившемся.
Я кивнула.
— Играй! — приказала Назида, — публика уже заждалась.
Но она была не права. Люди с изумлением разглядывали гитару. В их руках были толстые палки, спички, железные горшки и другие тяжёлые предметы.
Я попросила у Назиды микрофон. Она не возражала. Нужно было успокоить керинчан.
— Дорогие друзья, — неожиданно начала я, обычно все обращались к жителям Кернии — керинчане. Но я сейчас чувствовала, что мы все — единое целое, мы одна дружная семья.
— Кэрн позвонил нам и просил обойтись без насилия. Ведь Гин, сидящий в саду никому не должен помешать.
Услышав имя президента, керинчане сразу стали аплодировать. Когда все немного успокоились, я продолжила:
— Кэрн не хочет, чтобы мы устраивали драки, отвоевывая его сад. Вместо этого мы организуем гитарный концерт Вилли, он очень хорошо поет.
Керинчане заулыбались. Многие снова начали хлопать. Наконец Вилли провел по струнам и запел нежным низким басом. Никто не ожидал, что у него такой волшебный голос.
Наступила тишина. Даже Назида смотрела на моего мужа с уважением.
Вилли спел несколько красивых песен. Люди слушали его, раскрыв рот. И вдруг во время очередной песни к нам выбежал Гин со своим пистолетом.
— Теперь правителем Кернии буду я, — заорал он и направил пистолет на Назиду, — иначе я убью ее на ваших глазах. Керинчане схватились за свои палки и тяжёлые предметы. Кто-то уже целился железным горшком в голову Гина.
— Оставь ее! — закричал Лутте и закрыл Назиду своим телом.
— Его пистолет ненастоящий, — объявил Вилли.
Я достала телефон, чтобы набрать номер президента, и вдруг увидела приближающегося мужчину. Это был Кэрн!
Увидев его, люди запрыгали от счастья. Только когда он рядом, мы все чувствовали себя в безопасности.
За Кэрном шел довольно высокий широкоплечий мужчина.
— Познакомьтесь, это Ривальд, — представил его Кэрн, — так получилось, что ему пришлось покинуть свою родину Нью-бьюакарро. Там ему угрожает смертельная опасность, поэтому он останется у нас.
— Кто это ему угрожает? — изумилась Назида.
— Твой любимый Горальо, к которому ты так рвешся на бал, — прошептал ей Кэрн, — он сверг Ривальда силой и захватил власть. Если бы я не забрал к нам Ривальда, я даже думать не хочу, чтобы сделал с ним их нынешний правитель.
Кэрн подошёл к Гину, улыбнулся и тихо сказал:
— Мы даём тебе последний шанс исправиться!
Гин опустил пистолет и с лёгкой иронией посмотрел на Кэрна:
— Я не умею так, как Горальо.
Президент дотронулся до его руки:
— Так и не надо! Ты же прекрасный журналист, продолжай свое дело.
Гин ничего не ответил ему, но был рад, что Кэрн не сильно на него разозлился. Удивительно, но даже он все-таки боялся нашего президента. Кэрн поднял глаза к небу и несколько секунд молчал. Я почувствовала, что он чем-то взволнован:
— Пожалуйста, никуда не уходи до конца концерта, — сказал он Гину, — тебя ждёт необычный сюрприз.
Гин вздрогнул, немного съежился, как-то уж слишком зловеще звучали эти слова.
Президент посмотрел на моего мужа:
— Отличный концерт, Вилли, продолжай выступление. Люди тебя любят, слушают, мне кажется, у тебя есть все, чтобы управлять ими.
Похвала президента была очень дорога Вилли, мы оба теперь очень зависели от мнения Кэрна.
Правитель с нежностью посмотрел на меня:
— Но без твоей поддержки, Алла, у него ничего не получится.
Глава 89
Концерт Вилли длился еще несколько часов. Люди не отпускали его. Я чувствовала, что даже Гину нравилось. Кэрн тоже с удовольствием слушал моего мужа. А керинчанам было уютно и приятно знать, что президент рядом.
Кэрну стоило только появиться где-то, и он сразу окружал всех своей заботой и теплом. Казалось, что больше нет поводов для страхов и волнений. Становилось спокойно и легко.
Вилли наслаждался восхищением публики и больше мог не опасаться Гина.
Люди отпустили Вилли, только
