Вас мой господин.
— Кьюнг Сун ты умеешь готовить?
— Конечно Юра-сси, мой рамён считался лучшим и дома и среди девчонок в клубе.
— А плита на которой ты готовила, ты хорошо умеешь ею пользоваться?
— Конечно, — удивление в голосе Сун можно было черпать ложкой, — почему вы спрашиваете об этом Господин?
— Потому что ты вряд ли знаешь, как её починить, если будет серьёзная поломка.
— Юра-сси, зачем мне это знать, я позову мастера, — теперь голосок моей Сун зазвенел от ноток превосходства старшего над глупым младшим, ох уж эти мне Корейские заморочки.
— Сун, я всего лишь хочу до тебя донести, что управлять домом ты сможешь, ведь ты же хорошая хозяйка, а всё остальное пусть делают профессионалы.
— Хозяйка!? — теперь на том конце , снова была испуганная девчонка ,а не старшая всё знающая нунна, — но Юрра-сси! мой Господин!
— Кьюнг Сун, ты не мой работник, ты моя Сун, моя Слуга, мои глаза, мои руки, моя женщина. Раз уж Судьбе было так угодно. Из этого и исходи, — произнёс я постаравшись донести, как до неё, так и до себя самого те мысли, которые вбила подзатыльником в мою голову мама.
На той стороне послышались всхлипы, тихие, сразу и не понятно:
— Кьюнг Сун, ты наверное уже устала, может будешь спать?
— Хорошо мой Господин, я посплю.
— О! подожди, — я вспомнил, что меня царапнуло в разговоре, — ты сказала брат, но Цой Ха Гён представила Цой Тэ Хён как своего мужа, а не как брата.
— Он ей не кровный брат, она была приёмной дочерью, и когда родители умерли, растила его как старшая сестра, потом они поженились и сейчас она беременна.
— Это что нормально? — я поражённо отнял трубку от уха и уставился на неё, в немом удивлении, — ты уверенна?
— Юра-сси, — в голосе Сун снова прорезалась нунна, — они не кровные родственники, а лучшая жена, эта та с которой мужчина вырос.
— Всё, всё, хватит с меня этой дичи, давай спать, а то время, ещё чуть-чуть и утро, а тебе нужно выспаться. Я буду ждать тебя так же около школы, увидимся в общем, не прощаюсь. — и не дожидаясь ответа нажал на отбой.
Нет ну надо же, и эта туда же. Ладно в конце концов разберёмся. Меня же никто не заставляет жениться на сестре. Ну а всё остальное только в моих руках.
За окном серая хмарь, ещё не утро, но уже совсем близко. Мысли плавно переместились на сестёр, их отношение к собственному брату неожиданно открылись с неожиданной стороны. Вот собственно говоря, ну на хрена мне это всё, хотя эти их платьишки, ох и убойная вещь. От яркой картинки, буквально вспыхнувшей перед глазами, душа снова замерла, и стало понятно, что до эректильной дисфункции мне, как до Китая раком… Одеяло украсилось пирамидкой подростковой эрекции. Да чтоб меня.
Кто б сомневался. Дверь в мою комнату без скрипа открылась, и пусть в темноте я не вижу, пусть и серая хмарь за окном, но аура Лины — это ещё тот фонарик. И что делать, послать лесом, отпадает, весь дом на уши поставим. И так после вчерашнего поцелуя Ланы, отец на меня смотрел с хитрой усмешкой. Так я сплю. Сплю крепко и пушкой не разбудишь.
Лина тихо подкралась к кровати, и с минуту вглядывалась в моё лицо, её чувства полыхали предвкушением. Предвкушением? Что за дела? Что она ещё придумала?
В голове чувство тихой паники и приближающейся белочки. Точно сейчас вызову белку пуст её испугает. Ага кота мне мало, ещё и белочку на плечо.
Пока я внутри себя боролся со своими комплексами, старательно изображая спящего, Лина перелезла через меня к стеночке, и перетянув не себя одеяло, затихла спрятавшись.
И что сейчас было? Потянулся к эмоциям сестры, о как удовлетворение и сбыча мечт. Блин аж интересно стало, что сестрёнка задумала. Ладно подождём, хотя чуйка прямо вопит о подставе. Кстати, а подсветка то потухла, непроизвольно повернул голову к шкафу, пошевелившись, и тут ко мне прижалось горячее тело. Да она же голая! Ну всё достала. Спи.
Усыпив сестру и сев на кровати, обхватил голову руками, ну за что мне этот геморрой, нашли себе приз.
Переходящий.
Чтоб меня таксист опять переехал.
От моего взгляда на шкаф снова загорелась подсветка на зеркале, теперь сестру стало видно, и от того, что подглядываю стало стыдно. Точно извращенец блин. Укутав в одеяло спящую царевну, скользящим шагом, и молясь, что бы никто не вышел, понёс Лину в её комнату. Конечно же в комнате сестры было темно, и стул нужно было оставить посреди комнаты. Нет я не упал, но в какую даль, с испуга, отправил этот предмет интерьерного бардака, понятия не имею. Поискав глазами шкаф и зеркало, всеми фибрами души желая подсветить пространство, неожиданно почувствовал отклик моего солнышка. Ну а если как в книжках пишут. Свет разлился от яркого шарика плазмы, висящего под потолком.
— Ну как-то так, — от удовольствия я сощурился, сквозь прикрытые веки разглядывая своё творение, — вот и польза вырисовывается. Буду нести свет людям.
Правда горделивой позы не получилось, свёрток начал уже ощутимо оттягивать руки.
— Лина, заразка такая, могла бы есть поменьше , — проворчал, укладывая сестру в кроватку. Так теперь месть. Улыбаясь собственному коварству, стянул с её туалетного столика косметичку и фиолетовыми тенями, сочно так, от всей моей щедрости, ну а что, для сестры не жалко, нарисовал очки, потом добавил чёрненькие усики. От полноты чувств причастия к прекрасному, добавил ещё красный нос помадой и ей же нарисовал губки.
— Губы алые — с чувством пропел — брови чёрные. Проснётся моя рыбонька, моя красоточка, ротик до ушей хоть завязочки пришей.
Полюбовавшись своими художествами, привычно скользнул в ауру сестрёнки. Организм в порядке. На месте шрамика разрыв в ауре совсем исчез почти не видно. О грудь. Мягким посылом изменил вибрацию клеток молочных желёз, чётко представив, чего хочу добиться. Ну вот на этом можно и обратно.
— И что мой сын делал в комнате старшей сестры, — насмешливый голос отца застал меня врасплох, я аж подпрыгнул от неожиданности.
— Мстил, — ох это я зря сказал, глаза отца тут же потеряли всякое веселье, — я ей лицо тенями разрисовал.
— А ни чего
