что пела снова и снова: «Она жива».
Он осторожно прижал ладони к ее щекам и поднял ее лицо к своему.
— Я люблю тебя. Сильно. Я не понимал, как я одинок, пока ты не пришла в мою жизнь, а теперь я не могу и дня представить без тебя.
Она кивнула.
— И я тебя люблю.
— Больше жизни.
— Ты пришел за мной, — прошептала Ирен, слезы выступили на глазах. — Как ты меня нашел?
— Забрал кое у кого долг, — Букер склонился и легонько коснулся ее губ своими. — Выйди наружу, любимая. Там мужчина по имени Сайлас, он заберет тебя домой.
Она задрожала в его руках.
— Что ты будешь делать?
Букер отошел от нее, осторожно повел ее к двери, перевел через порог. Он прижался руками к дверной раме и глубоко вдохнул.
— У дьявола есть работа, Ангел.
Ирен была босой, по лодыжки в грязи. Ветерок трепал ее спутанные светлые волосы. Ночная рубашка развевалась вокруг ее тела, и хоть она была избитой, в синяках и порезах, она стояла прямо, с силой, которой он так восхищался.
— Будь осторожен.
— Я вернусь к тебе домой.
— Надеюсь.
Он закрыл дверь за ней, тьма заполнила комнату. Букер прижался лбом к потертому дереву на миг. А потом ощутил, как пауки и скорпионы бегут с его тела на полу.
Букер никогда не врал ей и не собирался начинать сейчас. В нем был дьявол, и он давно не ощущал, как пепел Ада загорается в его груди.
Он повернулся к пастору на полу и улыбнулся, показывая острые зубы и десны с татуировками.
— Здравствуй, священник. Помнишь меня?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Прохладная ткань гладила ее лоб, пробудила от глубокого сна. Ирен открыла глаза, хоть они ощущались слипшимися.
В отличие от других раз, когда она страдала, она вспомнила все, проснувшись. Она не забыла жестокое обращение ее отца, то, как опасно ее избивал другой священник. Она не забыла, что ее спас Букер.
Он прислонялся к краю ее кровати, запястье с татуировками было перед ее глазами, он осторожно вытирал пот и грязь с ее лба.
Ее душа расслабилась, когда Ирен посмотрела на него. Напряжение, что так долго сковывало ее плечи, наконец растаяло. Она могла дышать, потому что он был тут.
— Мы дома? — спросила она, язык плохо слушался.
— Дома, — Букер нежно прижал ткань к ее щеке, вытер ее челюсть. — И я хочу, чтобы ты тут и оставалась.
— Я так и хотела сделать.
— Да? — он приподнял бровь. — Давно ты так решила?
Ирен подвинулась на подушке, повернула тело, хоть ребра от этого болели. Она легла на бок, чтобы смотреть ему в глаза.
— Я не хочу никуда уходить. Я хочу остаться тут, где ощущаю безопасность.
— И ты в безопасности, — тень мелькнула в его глазах. — Что бы ни случилось.
— И я хочу остаться с тобой.
Он застыл, словно ему показались ее слова. Словно было невозможно, что Ирен хотела его.
— Повторишь?
— Я хочу остаться с тобой, — сказала она. — Я поняла, что мне не по себе, пока тебя нет рядом.
— Я — не детское одеяло.
— Нет, Букер, я не это имела в виду, — она забрала тряпку из его руки и переплела их пальцы. — Я о том, что сказала, когда ты меня спас. Я люблю тебя. И мне все равно, даже если придется упасть с небес, чтобы остаться с тобой, но я хочу быть с тобой навеки.
— Это мудро? — он уперся локтями в кровать, навис над ней. — Ты не сможешь забрать слова, если согласишься на это. Я тебя не отпущу.
— Я этого и хочу.
— Я не пущу тебя в рай.
— О, Букер, — прошептала она и притянула его, чтобы их губы соприкоснулись. Она прошептала в его губы. — Рай — там, где ты.
Казалось, она очень давно приняла свою веру и свою жизнь. Но в тот миг, прижимаясь к нему, Ирен ощущала, что Бог улыбался им.
Они были двумя сломленными душами, которые исцелили друг друга, встретившись.
КОНЕЦ
