Книга Кровавая любовь - Карина Халле

Солон тянется к моей руке и крепко сжимает ее, отчего внутри все переворачивается.

«Твоя энергия искрится», — говорит он мысленно, глядя на меня с обожанием. — «Что случилось?»

«Не знаю», — говорю, улыбаясь. — «Это земля. В ней есть что-то такое пробуждающее. Я чувствую, как назревает магия».

«Я тоже», — говорит он. — «Продолжай в том же духе». Он смотрит на остальных вампиров, которые все глядят в окно на проплывающие мимо леса. — «Вероятно, нам это понадобится».

Машина останавливается в конце длинной лесовозной дороги. Мы все выходим, и Калейд кивает на узкую тропинку, которая исчезает в сосновом лесу.

— Туда, — говорит он, беря инициативу на себя.

Я смотрю на Солона.

— Ты что-нибудь улавливаешь?

Он поджимает губы, лицо искажается в гримасе, кивает.

— Да, — произносит он с презрением. — Я… чувствую, что он был здесь. Это больше, чем просто ощутить запах, это… знание.

— Я же тебе говорил, — бросает Калейд через плечо. — Ты все еще связан со Скарде так, как тебе и не снилось. А теперь давайте разорвем эту связь навсегда.

Наталья следует за Калейдом, я за ней, Солон за мной, Дракула замыкает шествие. Мы входим в лес. И когда полуночное солнце достигает верхушек деревьев, просачиваясь сквозь мох и лесные кусты, я снова чувствую, как во мне трепещет энергия. На этой земле преобладают ведьмы. Здесь так много жизненной силы, что она течет сквозь меня.

Мы идем так по лесу, по крайней мере, пару часов, сладкий запах сосны наполняет мою душу, солнечный свет придает сил, а остальных, кажется, немного истощает. Колодец внутри меня словно увеличивается в объеме, и вместо полумесяца, который я обычно вижу отраженным на чернильной поверхности, теперь сияет солнце. Оно ослепляет.

Внезапно я слышу, как Солон издает удивленный звук у меня за спиной, и оглядываюсь через плечо, видя гигантского мотылька, выпорхнувшего из леса и направляющегося прямо ко мне.

Я останавливаюсь как вкопанная, инстинктивно протягиваю руку. Мотылек летит прямо на меня. Это тот же самый Бражник смерти, которого я видела в Сан-Франциско. Знаю, что это он. Как и Солон ощущает своего отца, я ощущаю нечто врожденное. Это необъяснимо.

Мотылек садится мне на руку, его крылья медленно хлопают, усики с любопытством направлены в мою сторону.

— Огромная тварина, — говорит Дракула и надвигается на меня с протянутой рукой, готовый раздавить жука.

Затем Солон выбрасывает руку вперед и хватает Дракулу за запястье, останавливая его в последнюю минуту.

— Не смей, черт возьми, — злобно рычит на него Солон. — Это ее фамильяр.

— Ее что? — спрашивает Наталья, подходя к нам.

— Да, что? — повторяю я, уставившись на мотылька, который в ответ смотрит на меня. — Мой фамильяр?

— Ты ведьма, лунный свет, — поясняет Солон, неохотно отпуская Дракулу, который поглаживает свое запястье. — У всех ведьм есть фамильяры.

— Да, но фамильяр — это кошка, или лиса, или что-то такое… а не… насекомое, — протестую я.

— Уродливая букашка, — фырчит Калейд. В его голосе слышится нотка злости, которая выводит меня из себя. Судя по тому, как Солон напрягается, думаю, он со мной согласен.

— И что он дает? — спрашивает Наталья. — И откуда ты знаешь, что это такое?

— Я уже видел его раньше рядом с Ленор, — отвечает Солон, к моему удивлению.

— Да? — спрашиваю. — Потому что я видела только два раза.

— Ты не искала, — говорит он. — Или не была готова увидеть. Фамильяр дает о себе знать, когда ведьма готова. Я провел достаточно времени с такими, как ты, и знаю, как все работает. Уверен, родители сказали бы тебе, если бы ты спросила.

— Джеремайс ничего не говорил.

— У него не было фамильяра, — мрачно говорит Солон. — Они недостаточно могущественны для него. У него были ученики.

Передо мной всплывает образ одинаковых черноволосых девушек в белых платьях. Они выскользнули из-под земли, были одинаковыми и странными. Интересно, настоящие ли они вообще.

Пока я размышляю над этим, мотылек снова взлетает, исчезая в лесу.

— Куда он? — спрашиваю я, внезапно чувствуя себя опустошенной из-за его отсутствия, как будто он привязывал меня к старой жизни, к чему-то безопасному и утешительному. — Разве он не нужен для чего-то? Помогать как-то?

— Может быть, пока нет, — говорит Солон, немного обнимая меня за талию. — Просто дал о себе знать.

Калейд прочищает горло и сердито смотрит на нас.

— Ладно, хватит разговоров о дебильном мотыльке. Нам нужно идти. — Он поворачивается и снова начинает идти.

— Властный ублюдок, — бормочет Дракула у нас за спиной.

Однако после инцидента с мотыльком кажется, что-то изменилось. Чем дальше мы заходим в лес, чем дольше идем, тем менее солнечным и волшебным все кажется. Ох, здесь определенно есть энергия, но она не светлая. А темная.

И тут комары. Их тонны, огромные, и все они продолжают жужжать вокруг меня. Каждые пять секунд я прихлопываю их, а Дракула смеется. Мудак. Одни кровососы не помеха для других, а для меня еще какая. Наверное, их привлекает моя ведьмовская — человеческая — сторона.

«Ты чувствуешь это?» — говорит Солон у меня в голове, пока мы идем.

«Как меня пожирают комары? Да, чувствую. И нет, мне это не нравится».

«Нет», — говорит он. — «Не комары».

«Темнота?»

«Да. Темнота. Меняется. Мы приближаемся», — говорит он. — «Все становится странным».

Я чуть не смеюсь. Что вообще у этих вампиров можно считать странным?

Но через некоторое время понимаю, что имел в виду Солон.

Потому что в лесу становится темнее, как будто солнце снова село, как будто оно никогда не доберется до этого места. Возникает неприятное чувство, что мы не одни. Я продолжаю смотреть на лес, вглядываясь сквозь темные деревья, но ничего не вижу. Однако это чувство странно знакомо, как будто на меня смотрит тот, кто смотрел раньше.

«Там что-то на деревьях?» — спрашиваю Солона. — «Я чувствую, за нами наблюдают».

«Верно», — говорит он, так легко, что я почти останавливаюсь.

«Кто?»

«Не кто, а что», — поправляет меня он. — «Не хочу о них думать. Они от этого становятся сильнее».

О боже.

Калейд бросает на нас раздраженный взгляд через плечо, словно чувствует, что я хочу остановиться из страха.

«Продолжай идти», — подбадривает Солон. — «Ни о чем не думай».

Ага. Как будто это легко.

Каким-то образом я продолжаю идти. Хотя теперь деревья немного расступаются, а земля становится болотистой, засасывая подошвы ботинок. И мы пробираемся сквозь высокие камыши.

— Осторожнее, — кричит нам Калейд. — Мы