Книга Смута. Том 2 - Ник Перумов

Все так и замерли. Спасённые заложники, александровцы, Фёдор с друзьями. А потом в тишине кто-то вдруг громко всхлипнул.

Севка Воротников! Силач и покоритель множества девичьих сердец – это он громко всхлипнул и, не стесняясь, рукавом утёр слёзы.

А Ирина Ивановна чуть склонила голову набок, улыбнулась, тоже смахнула слезу и очень спокойно сказала:

– Я согласна. Я тоже вас люблю, милый мой Константин Сергеевич. А теперь, коль мы покончили с объяснениями, позвольте уж мне, как невесте, позаботиться о вашей ране.

Глава 11

Россия, лето 1915. Наступление

Ничего этого не зная, только слыша треск стрельбы да разрывы снарядов – в отдельных местах города ещё продолжались бои, – Волынский полк, развернувшись в боевые порядки, продвигался по харьковским улицам со стороны слободы Ивановки. Двигались сперва по Большой Панасовской, затем перешли Лопань по мосту в створе Ивановской улицы – это был самый северный из городских мостов, и александровцы не успели его занять.

Шёл Волынский полк, свежий, готовый к бою, решительный и злой, во многом напоминая характером своего командира. Только, в отличие от начдива Нифонтова, упрямо остававшегося на старом посту, волынцы не нуждались в костылях и подпорках.

Сам же Нифонтов упрямо ковылял в первых рядах своих стрелков. Выцветшая форма, петлицы начдива, а на груди – орден Красного Знамени за номером 14.

Стрельба слышалась то впереди, то правее. На левом фланге сохранялась тишина, и понятно почему – там белых не было, полного окружения города ещё не случилось.

– Куда двигаться будем, товарищ комдив?

– Не знаешь, Ефимов? Эх, а ещё комбат. Беляки наскочили, но их мало. А раз их мало, то брать будут самое важное. Телефон, телеграф, склады, штаб фронта. Мосты через Лопань наверняка держат. Вокзал. Артиллерия гремит – слышишь? Тяжёлая. Притащить с собой не могли, значит, бронепоезд пригнали. Значит, на вокзале их главное кубло. Туда и бить станем.

– Так чего ж с эшелона слезли?

– Храбрый ты у меня боец, Ефимов, но глупый. Да не обижайся, я это любя. Северный ход – оттуда они атаки и ждут. Там мы должны были развернуться, оттуда наступать. Ну, а мы их обрадуем, – Нифонтов хрипло рассмеялся. – И город заодно вычистим. Много тут контры быть не может. А держать им мест разных надо изрядно. Следовательно, на каждой точке их едва ли больше пары взводов, а то и меньше. Вот мы и пойдём, их по пути прихлопывая. Опять же, если они на бронепоезде пожаловали, то полевой артиллерии с собой много привести не могли. Улавливаешь, Ефимов?

– Так точно, товарищ начдив!

– Вот и молодца. Мы рассеиваться не будем, кулаком надо сжатым бить, а не пятернёй растопыренной…

Совсем недалеко от них, за тесовыми крышами и садами, где тянулась Сумская улица, тяжело ударили взрывы, стремительной барабанной дробью рассыпалась стрельба.

– Ишь, «фёдоровки», по звуку ясно, – прищурился Нифонтов. – Не простые солдатики тут, Ефимов, не тавричане мобилизованные…

– Офицерский полк, да, товарищ начдив?

– Он самый. Вот только кто? Марковцы, дроздовцы, корниловцы или деникинцы? Впрочем, неважно, всех на штык возьмём. И рядом совсем, хорошо, мне ковылять ближе. Подай-ка, Ефимов, мне карабин. Я-то новомодные штуки эти не люблю…

– Тут Чека харьковское рядом… Может, там и стреляли, товарищ начдив?

– Да наверняка. Молодцы братва, отбиваются, не драпанули, в отличие от остальных… Ну-ка, Ефимов, бери-ка две роты, да пойдём с тобой, поможем товарищам… Остальным батальонам задача поставлена, справятся.

Волынский полк перед началом «событий» содержался по штатам мирного времени, проводимая советской властью мобилизация его численность почти не увеличила, и две роты, наступавшие через окрестности университетского сада, имели, в общем, лишь около двухсот пятидесяти штыков.

Однако стрельбы больше не слышалось, и Нифонтов нахмурился.

– Разведка! Спим?! – рыкнул он.

Очень скоро оттуда, где скрылись его бойцы, вновь донеслись выстрелы.

– Тьфу, пропасть! Обнаружили себя!.. Точно тебе говорю, Ефимов, – офицерский полк тут. И из лучших!..

– Александровцы?

– А пропасть их знает!.. Павлов! Ну, чего там? На кого нарвались?

Боец встал навытяжку; стойка «смирно» перед начальством, пусть даже и революционным, была давно отменена, но старые привычки быстро изжить невозможно.

– Не могу знать, тащ начдив! Как они нас углядели, Бог весть! Мы сторожко пробирались, и вдруг от дома, где Чека, как сказали – давай палить! Иванцова да Семенченку сразу убили, Пирогова ранили, мы сразу назад…

– Откуда стреляли, вы хоть заметили?

– Так точно, тащ начдив. У Чеки-то грузовики стоят, а палили по нам с окон, второй этаж да выше.

– Значит, взяли они Чеку… –   Нифонтов зло оскалился.

– Да может, товарищ начдив, наши же товарищи разведку нашу за беляков приняли?

– Не дури, Ефимов. Я беду нутром чую. Нет, на грузовиках подскочили, на испуг взяли. Надеюсь только, что товарищ Бешанов контру в своих подвалах успел к праотцам спровадить… Всё, отставить разговорчики! По группам – разберись! Как учил я вас!..

Прикрывая друг друга, боевые группы волынцев атаковали по всем правилам, резко, внезапно, однако их явно ждали.

Из окон здания ЧК ударили пулемёты – во множестве. И они ловили любого, кто дерзнул высунуться на открытое пространство. А потом оттуда вылетела граната, брошенная с такой силой, как простой боец никогда бы не сумел, и разорвалась прямо в гуще волынцев, уже изготовившихся к броску.

Стреляли из окон так плотно и так метко, что Нифонтов, скрипнув зубами, велел отходить.

Велеть-то он велел, да поздно.

Стрельба вспыхнула у волынских рот за спинами, из-за углов полосовали ручным пулемёты, и казалось, что ими, пулемётами, вооружён вообще каждый из беляков и патронов у них с собой бесконечный запас.

– Обходят, черти, – яростно захрипел Нифонтов. – Назад давай! Все назад!

Боевые группы отступили от Сумской, но от противника не оторвались. Беляки повисли на плечах, они не жалели патронов и, похоже, пытались взять две роты волынцев в кольцо, те отстреливались, как могли, но вот тут-то и сказалось преимущество «фёдоровок», особенно когда они в должном порядке, вычищены, смазаны, ухоженны и каждый боец благословляет тот момент, когда начальство приказало брать с собой тройную норму патронов.

Волынцы несли потери, но не рассеивались, держались вместе, упрямо пробиваясь на запад, к главным силам полка. Нифонтов отходил с последними.

…Фёдор Солонов сменил магазин в «фёдоровке». Предпоследний. «Выбирай цель как следует, Ѳеодоръ Алексѣевичъ», – словно наяву, услыхал он голос отца.