на антресоли ночного клуба.
Шумно здесь — пипец, я уже забыл, какая акустика в таких местах. Хотя раньше зависал в них регулярно. Давно…
Поэтому сейчас немного шокирован. И оглушен.
Отвечаю на его рукопожатие.
— Ты в порядке? — смеется брат. — Выглядишь контуженным. Падай и расслабься!
Послушно падаю на широкий кожаный диван. Но расслаблением и не пахнет.
Зря я повелся на его приглашение. Хотя, по большому счету, мне все равно, где время убивать. В качалку сегодня не вариант — мышцам тоже нужен отдых. Они и так в постоянном напряжении.
Музыка долбит в уши, басы нещадно колыхают грудную клетку. Я вибрирую как колонка на низких частотах.
Съезжаю ниже, откидываю голову на спинку дивана и закрываю глаза. Позволяю технодэнсу просачиваться в меня и вытеснить все левые мысли. И у меня даже получается.
Ненадолго.
— Что с тобой происходит, бро? — подсев ближе, кричит в ухо Фил.
— Да херня… — отмахиваюсь, не желая выныривать из этого состояния.
Не орать же на весь клуб о своих траблах. Чтобы завтра прочесть о них на первых страницах желтой прессы? Ну наф…
Но Фил не покупается.
— Пойдем-ка "покурим", — тычет меня кулаком в бедро.
Я нехотя встаю, и он ведет нас мимо цивильной комнаты для курения к аварийному выходу.
Кивает охраннику, и тот открывает нам железную дверь. За ней небольшое металлическое крыльцо и узкие крутые ступеньки — точь-в-точь как в американских фильмах.
Усмехаюсь, оглядываясь.
— Коламбия Пикчерз не представляет, — угадывая мои мысли, гнусавит младший на манер озвучки из девяностых. — Ну, рассказывай, чего она не представляет.
Я лишь качаю головой.
— Давай, колись, — толкает плечом в плечо. — По фэйсу твоему кислому вижу, что хреновы наши дела. С Ритой не договорился?
— Договорился. Пипец пришел откуда не ждали…
— Мужик ейный?
— Если бы…
— Тогда остается только мадам Кошкина, — он не сомневается.
— Да не совсем, — пинаю железную стойку носком кроссовка. — В смысле, не она одна. Короче, ребенок у нас будет.
— С Кошкиной?! — охреневает брат. — Ну ты…
Он длинно и смачно матерится. С душой.
— Ну камон! Ты че, про предохранение не слышал? Тебе как маленькому, мля, объяснять?
— Не добивай, а… И так тошно, — огрызаюсь.
— Тошно тебе… Да ты!.. — Филипп сплевывает и начинает с ехидцей: — Ты, конечно, решил играть в благородство и все же жениться на этой проныре?
— Я и раньше собирался…
— Неа. Ты думал, что собирался. А я, например, не сомневался, что до свадьбы дело не дойдет. Знал, что ты по-любому все отменишь. В последний момент или даже раньше прозреешь. И не я один. Мама, кстати, тоже. Она на день твоей свадьбы билеты взяла, к тетке в Пермь уезжает. Она тоже свято верит в твою адекватность. Ты же не такой идиот, чтобы связаться с Олей на всю жизнь.
— Видимо, такой, — бормочу больше для себя.
— Да даже на пару лет, — продолжает Фил, не слыша. — Не стоит она таких жертв. Да и сама так долго не продержится в роли Крошечки-Хаврошечки. Не ее это.
Я не отвечаю — смысл сейчас это обсуждать? История не знает сослагательного наклонения, и мы уже не узнаем, как бы было, если бы…
— Так что, ты решил играть в тупое благородство или ты все-таки умнее?
— Я не знаю… — признаюсь честно, вновь проверяя кроссы на убиваемость.
Я реально не знаю. Думаю об этом постоянно. Каждую минуту думаю, как все это разрулить.
С минимальными потерями и максимальным результатом.
Я в ступоре. Что мне делать — поступать как правильно или как хочу?
И что, нахрен, в моей ситуации правильно?
Жениться на Ольге и быть "воскресным папой" для Евы или быть с Евой и Ритой, а ребенку Ольги остаться отцом "на удаленке"? Например, брать к себе на выходные.
А если Рита будет возражать?.. Не каждая жена согласится принимать у себя чужого ребенка.
Фак! Какой дерьмовый это выбор!
Я не хочу ошибиться.
С Евой я уже конкретно накосячил. Похерил столько лет, что приходится притворяться ее другом, а отцом она считает чужого мужика. А ребенок Ольги может быть полностью моим. Еще до своего рождения.
Все, что нужно — это смириться с тем, что у него другая мать…
Но как же трудно с этим смириться!
— Чего тут знать, бро? Вопрос простой — с кем ты хочешь быть по жизни: с Кошкиной или с Ритой?
— Это неверный вопрос, Фил.
— Может быть. Но ты знаешь ответ на него?
— Знаю. Но если бы все было так просто…
— А нахрена усложнять? — пылит он.
— В этом уравнении больше одной переменной, брат. И правильных ответов не один.
— Но ты найдешь решение? — разворачивает меня к себе и требует ответа.
— Я пытаюсь!
Глава 50. Нравится моей маме
Попрощавшись с Филом и выйдя из клуба, отправляю Ольге сообщение о том, что не приеду сегодня домой.
Сажусь в тачку и, не заводя мотор, не включая фар, какое-то время просто пялюсь в темноту перед собой. Будто в ней есть ответы на мои вопросы.
Вряд ли.
Да у меня и вопросов-то особых нет. В смысле, нет тех, ответы на которых я не знаю. Есть лишь такие, где ответы мне не очень нравятся. В них я конченый, неблагодарный, подлый, жалкий и далее по списку. Список длинный — у Ольги богатый словарный запас…
Но я все эти эпитеты переживу. Во-первых, заслужил, во-вторых, это адекватная цена за освобождение из ада.
Тыча в кнопку зажигания, оживляю верный "Ваниш" и еду к маме. В единственный дом, который у меня остался. Все остальные…
Опустим.
Уже поздно, очень, и я постараюсь ее не разбудить. Но даже если и разбужу, мама все равно будет мне рада.
Открываю своим ключом и, сняв заранее обувь, вхожу, стараясь максимально бесшумно закрыть дверь.
— Кирилл? — раздается из спальни.
Голос немного удивленный, но не взволнованный.
Усмехаюсь — попался. Мама всегда спала чутко и палила любой наш с Филом загул в неположенное время.
Ничего не изменилось.
— Да, мам, — отзываюсь негромко.
Выходит из комнаты. На ней старый халат, хотя я купил уже десяток новых, но она упорно носит тот, которому уже лет десять. Сшитый бабушкой. И я понимаю ее привязанность.
Я бы тоже уперся.
— Ты почему в такое время? Что-то случилось?
Случилось, мам. Но давай не так сразу.
Улыбаюсь.
— Кофе угостишь?
— Много кофе вредно, — наставительно. — Тем более ночью. И крепкого, смотрю, тебе сегодня уже хватит. Компот есть.
— Из сухофруктов? — загораюсь.
— Конечно. Тебе согреть?
— Две кружки.
Мама, скрытно улыбаясь, проходит
