такую жару, от которой не спасает даже костюм из превосходного натурального льна, тоже не кстати.
– А что я Вам такого ужасного сказал? – Ричард взял свой бокал и, встав из своего шезлонга, посмотрел на партнёра, как взрослый на разобидевшегося ребёнка. – Существуют некоторые неясности, но в целом ситуация остаётся под контролем.
– «В общем»! «В целом»! Вы большой любитель обтекаемых фраз! – проворчал Джеймс, не поворачивая головы. – «Всё, что мы делаем, это мелочи, но мелочи ведут к совершенству», – он, наконец, удосужил своего собеседника покровительственным взглядом.
– К чему этот слоган «Роллс-ройса»? К тому же бывший? – пожал плечами Ричард, смачивая губы виски.
– «Роллс-ройса»? – в глазах Джеймса вспыхнуло презрение. – Это сказал великий Микеланджело за много веков до Вашего… «Роллс-ройса»! – последнее слово он произнёс с нарочитым пренебрежением.
– Да, Вы правы, – Ричард, продолжая стоять с бокалом виски, посмотрел на солнечный горизонт. – У меня совсем новый «Роллс-ройс», так что Микеланджело действительно произнёс своё знаменитое изречение задолго до создания моего автомобиля. Но в оригинале его изречение звучало несколько по-другому: «Мелочи ведут к совершенству, а совершенство то, в чём нет мелочей».
– Значит, по-Вашему, исчезновение и настоящего, и подставного исполнителя –
мелочи? – поняв, что в диспуте на знания афоризмов он проиграл, Джеймс направил свой сарказм в более конструктивное русло. – Ничего не скажешь – «совершенное» проведение операции! А эти двое, которые умудрились врезаться в машину какого-то полицейского сыщика? Теперь русские будут копать под нас с двух сторон, и не исключено, что они выйдут на похитителя именно со стороны участвовавшей в аварии машины!
Неожиданно для Ричарда Джеймс буквально схватил бокал виски и, сделав огромный глоток, поперхнулся.
– Ну-ну, сэр, – поспешил похлопать его по спине молодой компаньон. – Зачем так горячиться? Тем более что солнце и так светит по-летнему.
– Я… Кха-кха… Я хочу сказать… Кх… – от кашля Джеймс стал красным, как рак. – Я хочу сказать, что Вы не знаете, где находится картина, и делаете хорошую мину при плохой игре.
– Сэр, – молодой человек отошёл от шезлонга, в котором сидел Джеймс, и встал примерно в пяти футах напротив собеседника. – За всё время, что мы ведём дела, я ни разу… Ни разу, – бокал виски в руках Ричарда слегка качнулся. – Не встревал в Вашу часть работы. Почему же Вы позволяете себе столь безапелляционно критиковать дела, которые по нашему обоюдному согласию поручены исключительно мне? – бокал качнулся сильнее. – Может быть, и мне поинтересоваться, насколько безопасно и конфиденциально перемещаются наши товары по территории Европы, Англии, да и вообще по земному шару? Поинтересоваться всеми подробностями, как это делаете Вы в моём случае? – почти не разжимая губ, он смочил их виски.
– Как бы они ни перемещались, – упрёк был справедлив, и Джеймс немного стушевался. – На их пути никогда не случалось непредвиденных обстоятельств. Потому что я, – седовласый аристократ ткнул себя большим пальцем в пуговицу рубашки. – Заранее предусматриваю возникновение различного рода случайностей.
– Сэр, – вполне дружелюбно улыбнулся Ричард. – Я поступаю точно так же, как и Вы. Я тоже всё предусматриваю. Неужели Вы думаете, что я поручил всю операцию одному-единственному психопату? Или Вы полагаете, что всё завязано на исчезновении подставного подозреваемого? Даже если он сейчас в полицейском участке и рассказывает историю своего похищения…
– В полицейском участке? – Джеймс настороженно наклонился вперёд.
– ЕСЛИ в полицейском участке, – Ричард поднял вверх указательный палец. – Пускай даже так, что маловероятно. Но, – указательный палец Ричарда, словно дуло пистолета, повернулся в сторону Джеймса. – Как бы там ни было, сегодня ночью и копия, и, самое главное, оригинал «Портрета купчихи Нечетовой» будут заложены в тайник и через двое суток…
– Трое суток, – перебил Джеймс.
– Да, здесь уже Ваше поле деятельности, – равнодушно подтвердил Ричард. – Через трое суток товар оказывается у нас.
– А какова судьба непосредственного похитителя портретов? – не столь от солнца, которое практически скрылось за горизонт, сколько от ехидства прищурился Джеймс. – Где он сейчас и с кем беседует? И почему его не оказалось в машине, которая попала в аварию?
– Его не оказалось в машине, – Ричард приложился к бокалу виски и посмотрел поверх головы собеседника, – потому что он не должен засвечиваться ни при каких обстоятельствах. Он, согласно моему плану, должен был покинуть машину по прибытии на место устранения подставного лица, и после ликвидации последнего возвратиться в город самостоятельным маршрутом. А его помощники… – лицо Ричарда выразило лицемерное сожаление. – Самоликвидировались.
– Инсценировка самоубийства? – недоверчиво наморщился Джеймс.
– Уголовники и в России, и в любой стране, – философски вздохнул Ричард, – редко кончают жизнь самоубийством. А вот смерть в результате убийства – это их кредо. Мой человек угостил своих помощников чашечкой кофе и… – молодой аристократ поднял глаза к безоблачному небу. – Честно говоря, – он перевёл взгляд на голову Джеймса. – Я считал, что препарат подействует быстрее, и всё случится ещё до выезда из леса, но… Как случилось, так случилось.
– А что же стряслось с Вашим человеком? – рассказ коллеги не развеял сомнения Джеймса. – Почему он не вышел на связь?
Джеймс задал вопрос без какой-либо подоплёки, но по холёному лицу Ричарда пробежала тень.
– Потому что это Россия, сэр, – патетично ответил он. – Выйти на связь за пределами больших городов у русских весьма проблематично. Да и не нужен нам этот человек сейчас, – Ричард махнул пальцами, словно отгоняя от себя муху, – Закладкой в тайник занимается вовсе не он. И она всё сделает безупречно.
– Она? – удивлённо переспросил Джеймс.
– Она, – с теплотой в голосе молвил Ричард и допил виски.
– И всё-таки пить виски в жару, – Джеймс поставил свой бокал на столик, находящийся между шезлонгами.
– Это всё равно, что играть в гольф ночью, – Ричард посмотрел на поле, уже окутанное вечерними сумерками.
***
Мишу Ферзя разбудил какой-то странный звук. Сначала ему показалось, что его подруга Барбара просто упала с широкой кровати номера «люкс», в котором она проживала, и где в ночь перед гонками маршрутных такси с нею остался Ферзь. Заночевал он с фрау Шульц, надо сказать, против её воли. Полчаса в такси у отеля немка уговаривала Мишу ехать домой, уверяя, что в таком состоянии женщина не может показываться на глаза мужчине. Однако Шахов был непреклонен: «Я тебя напоил – я тебя и отрезвлю!» – заявил он Барбаре, и той, в конце концов, пришлось подчиниться.
Ферзь ухаживал за своей пассией, как сердобольная сиделка, но долго исполнять обязанности младшего медицинского персонала ему не пришлось. Побеждённая алкоголем женщина в полном бессилии упала на кровать, и Мише осталось только раздеть её. Раздевание сопровождалось протестующими бормотаниями и стонами, но Шахов выполнил свою миссию до конца.
