и мог, как разве что только дисперсией выплакать себе после дождя радугу.
И уже среди этой публики, под флагом дисперсионной радуги, за чьи интересы самозабвенно бьются работники канала, что было одновременно с их стороны ожидаемо, но и неожиданно, с вожделенным лепетанием в адрес логотипа, звучат смакования, что его цвет прямо, как бёдра у моей испуганной нимфы. Что, конечно, кощунственно слышать именно от них, а не от каких-нибудь ватников, не разбирающихся во всех оттенках цвета и считающих, что цвет имеет одну общую основу и только частота света определяет ваше зрительное ощущение, что является немыслимой профанацией, служащей только для оправдания этого быдла, когда как, лишь сам человек является тем, кто только и имеет право на свой осознанный выбор, выбирая достойный для себя цвет.
Но работники «Станции» опосредственно толерантны и поэтому не склонны никого ни в чём обвинять, на что есть пока что не свои органы суда, которые уж больно не эффективны и часто предвзяты, что обязательно будет обсуждаться в одном из следующих эфиров.
На пункте контроля, на который было затрачено не больше нужного времени, Илья с Гелей, заполучив в провожатые молодую девушку, проследовали вслед за ней, по коридорам редакции канала, где Илья мимолетом, мог ознакомиться с тенденциями современной креативной моды, в которую была облачена вся техническая составляющаяся персонала, который, несмотря на всю принципиальность канала, в таком подобающем только для обслуживания, но не для эфира виде, не допускался в этот самый эфир.
А посмотреть, конечно, было на что. У креатива, как оно и следовало ожидать, и сам креатив зашкаливал, в первую очередь, вычеркнув из лексикона не подобающее для их креативного класса, слово творец и всё, что было с ним связано. Ведь слово креативно, было всеобъемлющим, где с помощью его универсальности можно было, как защищать свой проект: «Да-с, креативно», – так и нападать: «Фу-ты, совсем не креативно». – Что являлось в высшей степени неудовлетворительной оценкой. Хотя, наверное, Илья был в некотором роде предвзят, и он своей больной печенью, сгущая краски, увидел то, что человек в здравом уме и с креативным образом мышления, никогда бы даже не заподозрил подумать.
Да и вообще, всё здесь не так, как в той обычной серой жизни там, за окном. Ведь для того чтобы можно было различить все те заоконные оттенки серого, просто необходимо обладать крайней степенью оптимизма, который весьма способствует в работе по поиску и разбору неприглядных сторон жизни этих: «Бе, сероватников». Правда, иногда особы не слишком внимательные и не наделённые соответствующим интеллектом, задаются вопросом, что, вообще, значит этот оптимизм в глазах ведущих, и на что собственно они смотрят в таком случае, когда как они говорят, что здесь нет ничего достойного для рассмотрения.
– Оксюморон просто какой-то. Фи. – Что только и ответят им, добавив. – Ой, не заставляйте смотреть на вас с оптимизмом и поэтому лучше не спрашивайте.
Кроме того, все здесь, сплошь молоды, красивы и пышут своим худосочным здоровьем, на которое просто любо и даже совсем недорого посмотреть. Ведь идея, всегда наполнит и накормит вас, ну а для поддержания штанов, которые нынче можно носить хоть на бедрах, что очень способствует их не сваливанию вниз, всегда есть предложение на чей-нибудь разорительный грант, который очень питателен и входит в основной рацион для рукопожатых.
Да, в нынешние демократичные времена, всякая зараза, так и лезет к вам со всякими там бациллами и вирусами, так что, людям приходиться осторожничать, нося различные гигиенические маски и быть очень осмотрительным при рукопожатии, которое, как оказывается, служит главным переносчиком штампа бешенства, которым всё больше и больше охвачено человечество, переступившее новый эволюционный порог, в котором болезни, мутировав, в некотором роде, одухотворились и стали всё чаще обращаться и изыскивать аномалии в человеческой голове, которая так падка до всяких там сомнений.
И даже, из весьма информированных источников близких к источнику микробактерий Коха, было заявлено, что до 90% жителей страны находятся в той степени умопомешательства, что даже им, испытанным борцам с этой напастью, приходиться опасаться за себя. А из-за того, что так неблагодарно относятся к ним источникам всего разумного, они предпочитают вывести свой организм из этой зоны непонимания их добродетелей, куда подальше в какой-нибудь Вильню-с. Тьфу, и придумают же название, пока выговоришь, то язык сломаешь.
– Вот сюда проходите и занимайте свободные места. – Заведя, по всей видимости, в зал для конференций, в дверях сказала эта молоденькая проводница и мило улыбнувшись, скрылась куда-то туда, обратно. На данный момент в конференц-зале, было ещё не слишком людно, но и, не погрешив против истины, сказать, что совсем никого не было, никак было нельзя.
И если Геля, всё больше источала радость, ведь она, как ни как, уже чуть-чуть, да приобщилась, правда к чему, ещё было ею не сформулировано, но это было не важно, когда ты сам готов в это поверить, и чувствуешь себя так. Что же касается Ильи, то он в отличие от Гели, был натурой нечуткой и более склонной к материализму, вследствие чего, он самоустранился от выражений подобных чувствительных переживаний и на вопрос радостной Гели: «Ну что, скажешь?», – как последний, не имеющий ничего святого циник, заявил:
– Воды бы сейчас попить. – Эх, что ещё можно ожидать от натуры не увлечённой, совершенно не умеющей витать в облаках. Но Геля всё-таки признательна Илье и столь воодушевлена, что её ничем не собьёшь с этого радостного настроя и она делает незаметный для Ильи маневр; в плане скрывается во входные двери и спустя минут пять, приносит не только бутылочку с водой для Ильи, но и новость, что она только что, видела в коридоре, ты не поверишь кого. Сама же при этом, так крутит перед носом Ильи бутылку с водой, что у того даже нет шанса перехватить её.
– Ну и кого ты там увидела? – пытается сбить с толку Гелю Илья и тем самым попытаться уловчиться и выхватить бутылку.
–Того самого. – Замерев, смотрит в никуда и видя перед своими глазами того самого, Геля наконец-то дала возможность Илье, выхватить из её рук этот кусочек сыра в виде бутылки и с жадностью приложиться к ней.
–А я ещё думал, каким боком, да и вообще, какой прок от этих басен. – Довольный собой, размышляя, поглядывал Илья на Гелю, чего там рассказывающей из жизни этого субъекта, который одарил её своим поверхностным кивком.
«А ведь та же Геля, заслуживает не меньшего, если не внимания, то обозначения. Ведь она так же, как и тот, отличный от
