ещё одну порцию чудо порошка и буду как новая к завтрашнему дню.
Сработало, разговоров не заводит. Вообще мне хочется его спровадить, но это врятли. Я впервые хочу отделаться от Заруцкого и остаться одна. Признаться слегка пугает.
Глава 16
Откинув за спину длинные, чёрные волосы, женщина ухватила меня ускользающую за руку, впиваясь в нежную кожу острыми, синими ногтями. Пойманная перепугано дёрнулась и замерла, с ужасом смотрю в карие, подведённые чёрным карандашом гипнотические глаза.
— Ты что думала, так просто сможешь уйти? Не-е-ет… Однажды прислушавшись, услышишь, услышав увидишь, а увидев не сможешь забыть. Станешь искать и найдёшь. Заметив приоткрытую дверь, не сможешь мимо пройти, а заглянув обязательно войдёшь, а вернуться уже не сможешь… Никогда! Из нашего мира вернуться нельзя.
— Я вернусь! — выдёргиваю руку, чувствую, как синие когти рвут плоть.
Стиснув зубы, кинулась бежать, зажимая кровавые отметены пальцами, сквозь которые сочится кровь.
— Далеко не убежи-и-ишь, — кричит вслед женщина, сверкая в спину бездонной чернотой глаз.
Оборачиваюсь в ожидании погони, не заметила препятствия и со всего маху влетела в высокую фигуру, преградившую дорогу. Чуть отлетела и пойманная застыла, заворожённая его родными глазами. Расплавленное серебро перетекало будто, и чем дольше в них смотришь, тем страшнее становится.
— Я сказал не лезть сюда! — зарычал он, чуть ли не оскалившись.
Дёрнулась из рук, да было поздно. Вызывающе вздёрнула подбородок и уставилась в опасные глаза со страхом в своих, не в силах спрятать. Толкнул одним молниеносным движением в грудь и я полетела в пропасть, с нереальной скорость, дыхание перехватило, крик застрял в горле.
С воплем, вздрогнув всем телом, вскакиваю, собственная постель, моя комната. За окном светло. Сон, просто снова реалистичный сон, очередной. Предплечье саднит до ужаса, понимаю, что зажимаю пальцами несуществующую рану. Опускаю взгляд и взвизгиваю, из под пальцев кровь. Отнимаю руку, четыре кровавые борозды. Настолько свежие, вижу как рваная рана пульсирует. Путаясь в одеяле несусь к двери, распахнув налетаю на Соньку, обе взвизгиваем от неожиданности. Из комнаты напротив, на ходу одевая майку, выбегает Федя, лицо перепуганное.
— Дина! Что случилось?! — орёт Сонька. — Ёпти мой! Что такое?!
Меня трясёт, слова вымолвить не могу. Федя уже оттолкнув нас несётся в мою комнату и вертится в поисках противника, но там пусто. Соня трясёт меня.
— Дина! Что случилось?
— Скажи, что ты тоже это видишь! — истерика накатывает.
— Я вижу!
— Скажи! — кричим друг другу в лицо.
Федя вырвав меня из рук сестры уводит вниз и всунув стакан воды усаживает на стул, сам опускается передо мной на колени.
— Диночка, просто расскажи, что случилось, — сам осматривает руку. — Соня, быстро аптечку.
Отпиваю из стакана и снова смотрю на свою раненую руку, пью, руки так дрожат, что стучу стаканом об зубы. Дотрагиваюсь пальцами, больно, кожа вокруг ран вспухла и покраснела, словно уже воспалилась. Соня сидит рядом со мной на корточках и безумными глазами тоже смотрит, выполняя команды Феди.
— Сон, просто плохой сон. Я думала снова кошмар, но это не сон. Во сне она схватила меня именно за эту руку…
Смотрю на этих двоих и надеюсь они мне верят. Судя по перепуганным лицам, они мне верили. Лихо так Федя перебинтовал, обработал чем-то. Соня просит подробности, я пересказываю как было, переглядываются и все больше и больше вижу недоверия.
— Даниэль, там был Даниэль, он меня выпихнул!
— Дина! Какой Даниэль? Куда или откуда выпихнул? — Соня, как и я до сих пор не успокоилась.
— В смысле какой? Дан, Даниэль.
Соня вскинув бровь смотрит, хлопает испуганно глазами. Пытается сказать, слова не идут.
— Соня, Даниэль, тот самый красавчик на мотоцикле, с неземной улыбкой.
— Какой красавчик? Дина, ты меня пугаешь.
— Соня…
Понимаю, она не врёт, сердце бешено бьётся. В жар бросает. Бегу в комнату, хватаю куклу, возвращаюсь, швыряю сестре на стол и лью на неё.
— Тот самый Даниэль, что подарил мне эту куклу. Тот самый незнакомец с которым я сбежала от Заруцкого… — всё вывалила, каждую деталь, что помнила, каждую встречу, вплоть до последней.
Соня тяжело садится, не знает куда деть руки, глаза огромные, переглядывается с Федей.
— Соня скажи я не сумасшедшая! Скажи мне, что помнишь…
Сестра настолько испуганно на меня смотрит. А у меня происходит взрыв мозга.
— Дина… Тебе нужен доктор, — звучит как приговор.
У меня такое внутри, ни описать ни рассказать. Потряхивает, да что там, сотрясает. Забираю куклу и ухожу к себе. Успокоиться не могу, колотит, столько всего в голове. Заруцкий. Он точно помнит, как я бежала. В обед заедет, повезёт к врачу… Какому ещё врачу?! Закралось сомнение. Да, я говорила, но он то и не спросил ни разу к какому, зачем. Бред получается. Спускаюсь по лестнице, слышу Соню и Федю, разговаривают громким шёпотом.
— Федя, я боюсь, скажи прямо. Она сама могла себя.
— Сонь, давай не будем…
— В детстве у Дины было тяжёлое психическое расстройство.
— Могла. Она могла во сне, может не различает, где сон, а где явь…
Притихли, вхожу, Соня отвернулась обхватив себя руками, мелко дрожит.
— Я не сумасшедшая. Я докажу. Не смей звонить маме и трепать родителям нервы. Поняла?
Сестра вскинулась, наверное от моего тона. Успокоительного нет, времени ждать тоже, меня переполняют эмоции, в груди болит, солнечное сплетение выгорает. Я в аду. Алкоголь… Вспоминаю. Рыскаю по шкафам, крепкое пить не приходилось, так что план Б. Завариваю чай первый попавшийся, две сахару, три ложки коньяку, что обнаружился в закромах. А, добавляю ещё две ложки. Размешиваю и отхлебываю, стараюсь не морщиться. Поворачиваюсь к парочке переглядывающихся. Сажусь и пью, тороплюсь. Ощущаю как по венам течет тепло, откидываю голову назад, закрываю глаза. Буквально пять минут и меня начинает отпускать.
Я докажу, обязательно. Вдарило неплохо с непривычки. Надеюсь к приезду Заруцкого отойду. Ухожу собираться. А Соня с Федей вижу как поспешно уезжают. Надеюсь они мне дурку не вызовут. Рука даже под таким успокоительным болеть перестала. Покосившись на бинт не могу поверить, что я сама себя. Я докажу.
Собралась как никогда быстро, высушила волосы, уложила, чтобы волосок к волоску, от макияжа отказалась, только губы гигиеничкой, а то пострадают в такую погоду. Тёмные джинсы, водолазка тёмно-серая, с курткой сойдёт. Пальто до сих пор не доехало до химчистки.
— Больше я ничьей куклой не буду. Поняла меня? — обращаюсь к кукле.
Сидит на столе, смотрит на меня, словно живыми глазами. После того как отмыла, выглядит совершенно новой.
Интересно на какой отрезок времени хватит такого успокоительного? Заруцкого нет, я готова. Достаю
