— Обесчестить, — повторила я дрожащим голосом.
— Это их слова, не мои.
— Но ты тоже так думаешь.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Марселла.
— А Мэддокс единственный, кто делает меня счастливой!
— Я знаю.
Я колебалась.
— Если ты знаешь, тогда почему пытался убить его?
Папа вздохнул и встал, обогнув стол и обхватив меня за плечи.
— Я не пытался. — он прижал мою ладонь к своему сердцу, затем накрыл ее своей рукой. — Клянусь своей честью и жизнью, что я не знал об их плане убить Мэддокса.
— Поклянись жизнью мамы, — потребовала я.
На лице отца мелькнула улыбка.
— Ты станешь отличным дополнением к Фамилье.
— Пап, — предупредила я, не желая отвлекаться на комплименты, какими бы лестными они ни были.
Ничто в этом мире не значило для папы больше, чем мама. Его любовь к ней безгранична.
— Клянусь жизнью твоей матери. Я ничего не знал о попытке убийства и не одобрил бы. Если кто-то и убьет Мэддокса Уайта, то это буду я.
— Не смешно, — пробормотала я.
— Я абсолютно серьезен.
Я покачала головой.
— Что насчет Амо или Маттео?
— Маттео не стал бы действовать за моей спиной. А Амо смирился с Мэддоксом. Думаю, они ладят.
Они ладили, по крайней мере, лучше, чем в начале, но папа и Амо, проворачивавшие дела за моей спиной, — это все еще обжигало. Я покачала головой, чувствуя, что меня переполняет отчаяние. Я не хотела не доверять своей семье. Слезы навернулись у меня на глазах. Папа коснулся моей щеки.
— Принцесса, в чем дело?
Я подняла на него взгляд.
— Я хочу, чтобы наша семья держалась вместе. Хочу иметь возможность доверять тебе, Амо и Маттео, не хочу бояться за жизнь Мэддокса, когда он с тобой, не хочу оказаться между двух фронтов.
Папа поцеловал меня в лоб.
— Этого не будет, Марси. Я постепенно примиряюсь с тобой и Мэддоксом, но это нелегко. Для отца никогда не бывает легко видеть свою дочь с мужчиной, но для такого человека, как я, видеть тебя с тем, кто был моим врагом, это серьезная проблема, но я готов решить ее ради тебя и твоей мамы.
— Мамы?
— Она хочет, чтобы я помирился с Мэддоксом.
Мне хотелось, чтобы мама была здесь прямо сейчас, чтобы я могла обнять ее.
— Я была бы очень благодарна, если ты поговоришь с Мэддоксом.
Папа кивнул.
— Как думаешь, есть еще твои солдаты, которые хотят убить Мэддокса?
— Я не сомневаюсь. Вражда между нами длится уже слишком долго. Она укоренилась в их мозгах, но теперь, когда я знаю о непосредственной опасности, я положу этому конец, не переживай.
Мэддокс
— Лука никому не приказывал убивать тебя, Уайт, — сказал Маттео.
— У меня есть два верных солдата, связанных в кузове фургона, которые пытались убить меня, так что извини, если я не верю тебе на слово.
— Тебе придется поверить на слово Луке и мне. Мы почти семья, в конце концов.
Я показал ему средний палец.
— Я не в настроении для твоих шуток.
Маттео ухмыльнулся.
— Я не шучу. После поцелуя на вечеринке, таблоиды и все в нашем мире ждут официального объявления о помолвке.
Как и всегда, когда кто-то упоминал о помолвке или браке, мое сердце билось быстрее.
Маттео усмехнулся, но у меня не было возможности спросить его, что тут смешного.
Марселла и Лука вернулись через десять минут. Марселла выглядела так, будто плакала, и это заставило мою защитную реакцию включиться.
— Что случилось? — спросил я, направляясь к ней и касаясь ее щеки.
Она улыбнулась мне небольшой, но ободряющей улыбкой.
— Ничего. Я поговорила с папой, и он действительно не имеет никакого отношения к покушению на убийство.
— И ты думаешь, что твой отец сказал тебе правду?
— Да, — ответила она без сомнения.
Черт, как она могла быть настолько доверчивой к такому человеку, как Лука. Если у меня когда-нибудь будут дети, я могу только надеяться, что они будут равняться на меня, как дети Витиелло на него.
— Папа поклялся в этом маминой жизнью. Я ему верю. А ты поверь мне.
Ее глаза умоляли меня.
Я прижался лбом к ее лбу.
— Белоснежка, мое доверие к тебе однажды станет моей смертью.
Она улыбнулась.
— Поговори с ним.
Я приподнял бровь. Затем посмотрел на Луку. Он выглядел чуть менее враждебно, чем раньше, что вряд ли можно было считать улучшением.
— Как сказала Марселла, я бы хотел поговорить с тобой наедине.
Отбросив свои подозрения, я последовал за ним по аллее, пока мы не оказались вне пределов слышимости, даже если не вне пределов видимости остальных.
— Не могу отрицать, что я рассматривал идею избавиться от тебя с того момента, как Марселла призналась в своей связи с тобой.
— Поверь мне, у меня были такие же фантазии в отношении тебя. Мы оба не самые большие поклонники друг друга.
Лука ухмыльнулся.
— Нет, не поклонники, и я не настолько наивен, чтобы верить, что это быстро изменится. Но думаю, мы сможем преодолеть наши обиды на Марселлу. Я не хочу проблем в своей семье. Для меня и моей жены семья это все.
— Марселла упоминала об этом. Честно говоря, в это все еще трудно поверить, но это одна вещь, которой я восхищаюсь в тебе.
Признание этого факта стоило больших усилий, но это была правда.
Лука на мгновение выглядел удивленным, прежде чем его обычная холодная маска приняла прежний вид.
— Я уважаю тебя за то, что ты убил своего дядю ради Марселлы. Я бы сделал то же самое, если бы моя жена попросила меня убить собственного отца.
— Похоже, у нас одинаковые отцы, — пробормотал я.
Лука кивнул.
— В следующий раз, прежде чем предполагать, что я стою за покушением на твою жизнь, сначала поговори со мной.
— Ты должен признать, что с моей стороны не совсем нелепо думать, что ты можешь стоять за покушением твоих людей на мою жизнь. В конце концов, это ведь не в первый раз, верно? И даже не второй. Не думаю, что у меня хватит пальцев, чтобы пересчитать все покушения на мою жизнь за последнее десятилетие.
— Ты пытался убить меня столько же раз, и это старая история. Теперь ты с Марселлой.
— Я был с Марселлой, когда ты надеялся убить меня, распространяя информацию об Эрле.
