Жена и дети боцмана Энена последовали примеру своих земляков.
Старый моряк довольно долго не обращал внимания на окружающую суматоху, но внезапно он вскочил и в ярости швырнул трубку на землю, так что она разлетелась на куски.
— Ну и шум они подняли, разрази меня гром! — вскричал Энен. — Нашли мертвеца и теперь спешат к нему, как стая ворон. У птиц хотя бы есть оправдание: они питаются падалью, но лицо утопленника — чертовски скверное зрелище для женщин и детей!
Дав волю своей досаде, боцман Энен с тем же ворчанием побрел туда, где слышался этот жуткий гвалт.
По дороге он повстречал жену, возвращавшуюся домой.
— Ну что, — спросил моряк, — это он, не так ли?
— Нет, — отвечала Луизон, — нашли не его, а Ланго.
— О! — перебил ее боцман Жак. — Раз это не он, то мне наплевать, что там нашли у этого старого окаянного крокодила.
— Погоди! Ты никогда не даешь мне договорить. В доме Ланго ничего не нашли, зато его самого нашли повешенным!
— Ну и ну! — воскликнул Энен, услышав эту новость, которая заставила его отчасти забыть о своей тревоге. — Повешенным! Уже известно, из-за чего он повесился?
— Одни считают, что он потерял много денег; другие — что он был не в ладах с законом; а еще поговаривают, что Ришар заявил, будто Ланго задолжал ему сто тысяч франков, и адвокат подал на него в суд: скряга предпочел повеситься, чтобы не платить.
— Что ж, он сделал то, в чем я бы давно ему помог, если бы только он причалил к моему борту.
Напутствовав покойного такими речами, боцман Энен решил вернуться домой, как вдруг изумленный и испуганный возглас Луизон заставил его резко повернуть голову; в десяти шагах от себя боцман увидел Алена, того самого Алена, которого он уже похоронил, — этот человек направлялся прямо к ним!
Энен бросился навстречу охотнику.
— Ты! Ты! Ты жив! — воскликнул он. — Черт побери! Даже если бы я стал владельцем трехмачтового судна, я и то не был бы так рад!
Молодой человек был поражен столь радушным приемом со стороны Энена, так как он полагал, что, после того как они с боцманом не на шутку повздорили несколько месяцев тому назад, им суждено до конца жизни быть в холодных отношениях.
В ответ на просьбу моряка охотник рассказал о том, что случилось прошлой ночью: как маленький Жан Мари разыскал его на отмели; как, будучи растроганным самоотверженным поступком мальчика, он пообещал жениться на его матери; как лодку унесло течением и им пришлось укрыться на вершине скалы. Молодой человек рассказал, как вначале они надеялись, что их спасет какая-то шлюпка, но вскоре у них не осталось никакой надежды. Тогда он, Ален, бросился в море, чтобы попытаться добраться до лодки, но его подхватило течение, захлестнули волны, и он потерял сознание; очнувшись, он подумал, что цепляется за скалу, где оставил Жана Мари, а на самом деле его прибило к берегу.
Наконец, когда вода спала, молодой человек смог вернуться в Шалаш сухим путем и взять там одежду.
— Бедный Жан Мари! — воскликнул Ален со слезами на глазах. — Если бы я взял его с собой, то, может быть, мне удалось бы его спасти!
— И что же ты собираешься теперь делать? — спросил боцман Энен.
— Разве я не обещал мальчику жениться на его матери? Видите, боцман Энен, я отказывался жениться под угрозой, но согласился на просьбу: я собираюсь сдержать свое слово.
— Тебе это в тягость? — спросил старый моряк.
— Нет, ведь, в сущности, я всегда любил Жанну Мари, и сейчас она дорога мне вдвойне: как жена и как мать. Пойдемте же, надо сообщить Жанне скорбное известие, и И сомневаюсь, что вторая новость, которую я ей скажу, облегчит ее горе.
— Пойдем, — отозвался Энен, — тем более что идти далеко не придется; ты же знаешь, что она живет у меня?
Ален кивнул, как бы отвечал: «Да, я это знаю».
— Ладно, вперед!
Мужчины подошли к дому, но вместо того, чтобы войти в дверь, Энен остановился у одного из окон; комнатная занавеска была слегка отдернута, и взгляд мог без труда проникнуть внутрь.
Боцман заглянул в дом первым.
— Ну что, — спросил Ален, — бедняжка там?
— Да, она там.
— Что ж, тогда войдем, — с тяжелым вздохом промолвил охотник.
— Войдем, — согласился Энен, — но сначала загляни в окно.
Ален печально покачал головой и машинально приник к окну; но, едва лишь окинув комнату взглядом, он вскрикнул, а затем, повернувшись к старому моряку, посмотрел на него с изумлением.
— О! Что это я увидел? — воскликнул охотник.
Монпле увидел Жанну Мари, склонившуюся над кроватью; одной рукой она поддерживала сына, а другой подносила чашку к его губам.
— Ну да, ну да, именно это! — отозвался боцман Энен. Молодой охотник упал на колени и воздел руки к Небу. Моряк бесцеремонно поднял его и сказал:
— Ну, и что ты собираешься сказать Богу? Что он слишком добр, сотворив для такого дикаря, как ты, сразу два чуда? Разве он и сам этого не знает? Лучше пойди и обними их скорее.
С этими словами он втолкнул молодого человека в дом. Нетрудно понять, сколь велика была радость Жанны
Мари, державшей сына в объятиях, когда она увидела Алена, которого считала погибшим, тем более что раскаявшийся Ален смиренно просил ее забыть прошлое и умолял позволить ему загладить свою вину.
Можно также представить себе, с каким восторгом, вознося хвалу Господу, охотник расцеловал мальчика, которого он уже не надеялся увидеть в живых.
— Как же ты оттуда выбрался, бедный милый малыш? — спросил он.
Мальчик указал ему на старого боцмана. Алену все стало ясно.
— А! — воскликнул он. — Значит это вы, боцман Энен, были в лодке, которую мы видели?
— Черт побери! Я и Жанна Мари, вернее Жанна Мари и я, ведь это она, разузнав все, поняла, что маленький бесенок погнался за тобой.
— Почему же вы сразу не причалили к нам? Вы бы оказали мне услугу, избавив от жуткого прыжка в воду!
— Почему? Да если бы ты не был отъявленной сухопутной крысой, гуляющей по отмелям ради своего удовольствия, не заботясь о том, что творится вокруг, ты бы знал, что в двух льё от берега, к востоку от устья Виры, проходит сильное течение, и оно несется в сторону взморья.
— О! Теперь мне это известно, — сказал Ален, — и, уверяю вас, я никогда этого не забуду!
— Так вот, я хотел обойти течение стороной. Слушай, я прекрасно тебя видел, ты топтался на своей гранитной подставке, размахивая флагом бедствия, но, чтобы добраться до вас обоих, надо было обогнуть отмель, а тебе было невтерпеж! Нет, ты не соизволил подождать, пока старый белый медведь Энен подоспеет и спасет тебя.
