очень грустно и в глазах стояли слезы.
На секунду Андрей потерял над собой контроль, челюсти сжались так, что на висках заходили желваки, но он быстро справился с собой, опустил голову и уронил руки на колени. На счастье, именно в эту секунду, Алек обратился с чем-то к Майку и тот этой вспышки не заметил, но больше взгляд от Андрея почти не отводил.
Как ни странно, но, кроме Майка, на него вообще никто больше не обращал внимания, как будто его не было в салоне. Сначала Алек, иногда обращался к нему, расспрашивая о парке, а потом они с Кроссом пересели подальше, на диван, смешали по коктейлю и повели негромкий, долгий разговор. Майк включил телевизор и расположился так, чтобы, глядя на экран, видеть Андрея. Лететь предстояло ещё долго.
Через некоторое время Алек с Кроссом поднялись с дивана, кивнули Майку и отправились к передней двери. Вероятно, там находилось что-то вроде спальни. Когда они вышли, Майк подошёл к Андрею и сел на соседнее кресло.
– Слушай меня внимательно, – сказал он. – Сейчас можешь лечь на тот диван и поспать. За час до прибытия тебя разбудят. После посадки я сниму с тебя браслеты, чтобы ты прошёл паспортный контроль. Не вздумай что-нибудь выкинуть. Мало того, что девчонка пострадает, так ещё, и я тебе добавлю, понятно?
Андрей, торопливо, закивал – Майк, даже сидя, возвышался над ним, как гора. Он попытался ещё и задрожать, но не вышло, пришлось ограничиться испуганным взглядом.
– Вот и хорошо, – удовлетворённо продолжил тот. – С тобой здесь будут двое. Разговаривать с ними нельзя. Если что-то понадобится, скажешь, чтобы позвали меня. Больше ничего. Ясно?
Андрей опять закивал.
Майк поднялся и пошёл в хвост, он открыл дверь и впустил в салон двоих охранников. Перед тем как выйти, он ещё раз посмотрел на Андрея.
Маша
Она снова проснулась на новом месте. То, что она увидела вокруг себя, поразило её.
Никаких облезлых стен, грязи и запаха склепа. Комната сияла чистотой и золотом. Белоснежный потолок с лепниной, огромное зеркало на стене и масса старинной мебели. Маша никогда не разбиралась в этих стилях, но гнутые ножки стульев с, вырезанными на них, всякими листочками и плодами навевали знакомые названия, не то ампир, не то барокко.
Комната была огромная, но, что, действительно, обрадовало её, до глубины души, так это море солнечного света, вливавшееся в окна. Окна! Да, здесь были окна! От пола до потолка!
Со слезами на глазах, Маша бросилась к этим волшебным изобретениям человечества. На улице была отличная погода, простора, правда, не обнаружилось, она увидела только внутренний двор какой-то усадьбы, но сам факт, что теперь можно отличить день от ночи, сделал её счастливой.
Она уже давно потерялась во времени. Сколько её держат в заточении? Неделю? Месяц? Ответа не было. Она засыпала и просыпалась, не зная, день или ночь за глухими стенами. Сколько она спала? Как много времени была в отключке, под действием неизвестных препаратов? Маше уже казалось, что она пол жизни провела в разных катакомбах без окон.
Первый восторг от новой комнаты постепенно прошёл, она заметила, что на окнах решётки (правда, красивые), а на лепном потолке две камеры. Потом Маша вспомнила, что неплохо бы одеться, на ней опять было только белье. Та одежда, которую она носила с того момента, как первый раз очнулась после похищения, исчезла, вместо неё на маленьком диванчике причудливой формы, лежал новый спортивный костюм и (о счастье!) чистое белье.
Маша повнимательнее огляделась и обнаружила небольшую дверь рядом с кроватью, хотя это не была, просто, кровать, это было настоящее ложе, с балдахином, королеве впору. Поскольку дверей было две (вторая, двустворчатая громадина поднималась до потолка напротив окна), она решила, что это, возможно, туалет. Взяв с диванчика одежду, она заглянула за эту маленькую дверцу и чуть не села на пол. Это был не туалет, а дворец, в таком же старинном стиле! Белая ванна на львиных лапах стояла посередине, всю дальнюю стену занимало разделённое надвое оконным проёмом зеркало, а справа и слева от этого узкого окна были унитаз, биде и две раковины. На многочисленных полочках стояла целая пропасть всяких шампуней и гелей для душа, и лежали стопки разноцветных полотенец всевозможных размеров. В углу ни к селу, ни к городу была вмонтирована современная душевая кабинка, на крючках около неё висело несколько махровых халатов.
Маша бегом влетела в этот храм чистоты, хотелось немедленно вымыться и переодеться. Она только мельком взглянула на себя в зеркало и ужаснулась – грязные, слипшиеся волосы, подтеки от слез и ещё какие-то непонятные разводы на щеках и на всем теле! Она включила воду. Погорячее. Стала срывать с себя белье. Отвратительно! Пахло от неё, как от бомжа!
Она схватила, сразу целую кучу, всяких бутылочек, нашла мочалку и, с ожесточением, начала тереть все тело, одновременно намыливая голову.
Первая вода, стёкшая с неё в ванну, имела зеленовато-коричневый цвет, вторая порция уже не была такой жуткой, но тоже радости не вызывала. Только в четвёртый раз, окатываясь из душа, Маша увидела привычную прозрачность мыльной пены, поняла, что, наконец, вернулась в нормальное состояние и расслабилась.
Она ещё раз набрала полную ванну горячей воды, высыпала туда что-то ароматическое из баночки и, уже спокойно, никуда не торопясь, растянулась в ней во весь рост.
Такого удовольствия от мытья она никогда раньше не получала. Мысли текли медленно, не хотелось шевелиться. Постепенно она вспомнила вчерашний день (вчерашний ли?), это было ужасно.
К ней в конуру пришёл её "обычный человек" и велел сказать несколько слов в телефон. Маша сильно разволновалась, может быть, она услышит их голоса? Но никто ей ничего не ответил, она успела только позвать Андрея и сказать, что жива и здорова, как услышала короткие гудки. Неизвестно почему, но это так сильно на неё подействовало, что с ней приключилась самая настоящая истерика. Она никак не могла успокоиться. В конце концов, её сторож принёс ей воды и заставил выпить таблетку. Маша отбивалась и кричала, но он был сильнее. Потом она опять отрубилась, а проснулась уже во дворце.
Наверное, что-то сдвинулось в этом деле и её теперь будут держать в тюрьме класса люкс.
Вылезти из воды все же пришлось – она остыла. Маша насухо вытерлась чистейшим махровым полотенцем, надела халат и снова поглядела в зеркало. Девушка, смотрящая на неё оттуда, была совсем не похожа на ту чумазую беспризорницу, которая промелькнула там около
