– Ха-ха! Остроумия у тебя не отнять – мне нравится, – вдруг заявила моя несостоявшаяся убийца, сегодня она была в деловом брючном костюме под цвет машины и выглядела симпатичнее, чем я ее запомнила в последнюю нашу встречу. А может, просто попривыкла к такой незаурядной внешности.
Сзади послышались возмущенные автомобильные гудки.
– А ну, пойдем. – Светлана отличалась бульдожьей хваткой, как схватила меня за руку, так и дотащила до своей машины. И ведь вроде худая, как жердина, на вид, а силищи ого-го сколько!
У меня от пережитого стресса коленки плохо гнулись да все тело дрожало от перенапряжения. На сиденье рядом с водительским Боброва меня просто-напросто впихнула, захлопнула дверцу, вскочила за руль и… Буквально через минуту все осталось позади: и столпившиеся зеваки, и переход, где я едва не распрощалась с жизнью, и страх.
– Вижу, приложило тебя знатно. У меня и самой, признаюсь, сердце в стринги упало, – выдала Боброва, а потом на очередном светофоре потянулась в бардачок. – Хлебни давай – полегчает.
Она протянула мне серебристую фляжку.
– Яд? – уточнила я, но крышечку открутила и понюхала. Пахло виски.
– Зачем мне тебя травить, если задавить могла? – искренне удивилась она. Ее ответ притупил мою бдительность, я сделала глоток, поморщилась от крепости напитка, а Светлана тем временем продолжила мыслить вслух: – Ну или киллера нанять, на крайний случай.
И кто бы на моем месте не поперхнулся? Я прыснула виски прямиком на лобовое стекло. Пришлось достать салфетки из сумочки и аккуратно вытереть брызги.
– С моими деньгами, это, знаешь ли, не проблема, – сказала Боброва, даже не поморщившись моим манипуляциям.
– Если ты закажешь киллеру всех любовниц бобра, то лишь усугубишь демографический кризис, – заметила я.
– Это-то меня и останавливает, – подмигнула Светлана. – Да брось ты, на мойке все сделают. Я как раз туда и направлялась, когда ты под колеса сиганула. Правда, что ли, жить надоело?
Я нахмурилась. И как могла не заметить, что перехожу на красный сигнал светофора? Ведь и от мальчишек требовала идеального соблюдения этих бесхитростных правил движения, а сама…
– Это я, получается, тебя так довела? – свела брови к переносице бобриха.
– Да при чем здесь ты? Задумалась я просто…
– В который раз убеждаюсь, что думать блондинкам противопоказано. Чуть детей матери не лишила своими мыслями. А ведь кто другой мог и не успеть затормозить, – строго зыркнула она на меня. – Это у меня папка сына хотел, и даже родившаяся девчонка не остановила его, чтобы обучить наследницу всем мальчишечьим премудростям. Я, считай, за баранкой и с удочкой почти что родилась.
– Ты знаешь, что у меня дети?
– Я навела справки, – кивнула Светлана. – И…
– И? – напомнила я о себе, когда она замолкла, словно собиралась с мыслями.
Мы как раз завернули на мойку.
– И хотела попросить у тебя прощения за свою горячую голову, – сказала она, наблюдая за движением множества щеточек, что драили машину извне. – Я была не права, Мария.
– Маша, – поправила я. Так ведь и не научилась любить свое полное имя, все тянуло исправить, как услышу.
– Маша, – согласилась Боброва. – Прости меня за беспочвенные обвинения.
– И порчу моей карьеры, – напомнила ей.
Наверное, из-за пережитого стресса – последние сутки у меня всюду сплошной нервяк – меня стало пробивать на глуповатое хи-хи.
– И за нее, – согласилась Светлана. – Я, кстати, уже все исправила. Все контакты восстановлены, я лично обелила твою репутацию.
– Даже не знаю, стоит ли благодарить…
– Не стоит, – отмахнулась Боброва. – Сама понимаю, что знатно подгадила тебе. Но я такая вся: сначала делаю, скачу с шашкой наголо, в горящую избу с конем под мышкой прыгаю, а потом уже думать начинаю.
Я рассмеялась.
– И как только ты, такая деятельная, лапшу на ушах от благоверного раньше не разобрала? – спросила и тут же пожалела об этом, потому как взгляд у Светланы потемнел, губы поджались, а пальцы вцепились в руль до побелевших костяшек.
– Любовь слепа, знаешь такое? – хриплым голосом выдала она.
– Знаю. – Очень хорошо даже.
– Вот и мне выгодно было много лет обманываться, а не встретиться лицом к лицу с правдой. Не любил он меня, а использовал как выгодный вариант пробиться в сферу медиабизнеса за счет моего отца.
– Я не хотела давить тебе на больную мозоль, – поморщилась я, но Светлана лишь отмахнулась.
– Этот хитрожопый детектив действительно развел меня как девочку, поимел нас с Витей обоих. Но и на него управа нашлась, – рассказала она. – Я больше не хочу безнаказанно терпеть обиды. Терпелка стерлась. На развод уже подала, кстати.
– Давно пора, – выдохнула я.
Светлана доставила мне много неприятностей, но лично к ней у меня неприязни не было. Даже женская солидарность просыпалась, и хотелось самой хорошенько настучать бобру по кумполу.
Да, по факту Боброва не была писаной красавицей, но чем больше я с ней общалась, тем сильнее она подкупала какой-то живостью, острым умом и харизмой.
– И что Виталий?
– Пытается помириться, конечно, – фыркнула Боброва. – Невыгодно ему меня терять, знаешь ли. Боится остаться без финансовой поддержки. Я же спонсировала все его проекты.
– Простишь?
– Есть вещи, которые нельзя простить, Маша, – покачала головой она. Хотя я прекрасно видела, какими больными при этом стали ее глаза. – Такие, как многолетнее сознательное предательство и откровенное неуважение. Пусть теперь общается с моими адвокатами, что оставят его с голой «жо», как он того и заслуживает.
– Жестко, но справедливо, – заметила я.
– А справедливость вообще стремная тетка, со своими понятиями, – хмыкнула Светлана. – Прямо как я.
Мы как-то совсем невесело рассмеялись. Тем временем работники мойки попросили нас освободить автомобиль, чтобы провести уборку внутри салона. Так мы оказались на улице, где Боброва жадно затянулась сигаретой.
– Твоя карьера теперь только в гору пойдет, я позабочусь. Компенсирую, так сказать, тот малоприятный инцидент с семьей Бобровых.
Шумный усталый выдох вырвался из меня помимо воли и, конечно же, тут же привлек внимание женщины.
– Что не так? – Времени на раздумья, сказать или нет, она мне не дала. Скомандовала таким властным голосом, что и камень разговорился бы. – Рассказывай.
– Не уверена, что моя обеленная репутация теперь хоть как-то мне пригодится, – закусила нижнюю губу я.
– Чего так?
– Хочу уволиться.
После сегодняшнего явления Лёли народу я кристально ясно поняла одно: дальнейший путь по карьерной лестнице в «Гранд» для меня закрыт. Не хочу приходить на работу и постоянно оглядываться от возможности встретить сладкую парочку предателей. Тогда любимое занятие превратится для меня в сущую каторгу.
