Кажется, я свихнулась.
Точно.
Ещё в момент, когда впервые встретила Алекса и Сэма.
– Так, я отворачиваюсь, а у вас минута, чтобы смыться отсюда. После найду своё ружьё и проведу воспитательную беседу, если не успеете.
И мужчины удивляют меня. Они не суетятся, поднимая вещи с пола. Не спешат скрыться в своей квартире, спасаясь от гнева Тея. Сэм медленно натягивает футболку, а Алекс поднимает мои потерянные шорты, протягивая.
Ни капли растерянности или страха на лице. Ледяное спокойствие, которое передаётся и мне. В конце концов, все мы взрослые люди. И ничего страшного не произошло.
– А где Марк?
– Вспомнила, что с ребёнком живёшь? Он в машине спит, зашел проверить обстановку и… Блять, Юн! Я не о том.
Теймур шестым чувством понимает, что сказал лишнее. А может замечает в каком-то отражении, как я дёргаюсь. Словно пощечину получила, а не справедливый упрёк.
Такое слышать – неприятно. Особенно от отчима, который всегда поддерживал меня. Он не обязан был, я ему чужая девчонка. Так, два года прожили под одной крышей. А Тей заботился, защищал, реально стал лучшим отчимом и отцом.
Но сейчас он впервые делает мне больно. Случайными словами, которые, я уверена, даже не обдумывал. Но меня всё равно начинает трясти.
– Если у тебя претензии, то высказывай их нам, - Алекс делает шаг навстречу отчиму. – А не трогай Юнну. Уж она явно подобного не заслужила.
– И мне жаль. Правда, тростинка, я ничего подобного не имел ввиду. А вот к вам, да, есть претензии. Учитывая то, что вы творите в чужом доме.
– Не в твоем же. Квартиру снимает Юнна. И я благодарен за то, что ты заботишься о ней и Марке. Реально, это достойно уважения. Но не тебе решать, что ей можно делать, а что нет.
– А когда Марк будет в доме, так же себя вести будете? – отчим делает ответный шаг, и я понимаю, что без скандала не обойдётесь. – Или вас это не волнует? Естественно, зачем думать о чужом ребёнке, когда…
– А ты не…
– Сэм, угомонись. Принцесса расстроится, если ты сейчас врежешь её отчиму.
– Пускай попробует, - Теймур отвечает на немецком, почти без акцента, ставя парней в ступор. – Мне без разницы на каком языке сказать, что вы – мудаки.
Надо что-то делать, пока это не зашло слишком далеко. Зная Теймура, он может до бесконечности продавливать своё мнение. А мужчины ему ни в чём не уступают.
Может, это правда, что мы ищем парней похожих на отцов? Потому что встретились три упрямых барана. Хотя их защита так приятна, с двух сторон. У каждого свой взгляд на ситуацию, но цель одна – отстоять меня же.
И я могу лишь улыбаться, слушая их перепалку. Сколько бы мужчинам не было лет, они всегда остаются мальчишками. Алекс и Теймур сейчас едва не упрутся друг в друга, буравя злыми взглядами.
– Так, стоп, - я мягко касаюсь плеча Алекса, пытаясь отвести его. – Я не собираюсь дальше слушать это всё и не понимать, что вы там говорите.
Прозрачный намёк для Теймура. Наверное, глупо скрывать, что я знаю этот язык. Но это моё маленькое преимущество, секрет, который мужчинам пока рано знать. Кто знает, что они ещё будут обсуждать. И пускай нечестно немного, но потом я найду слова в своё оправдание.
– Прости, принцесса, Теймур прав, мы не подумали, - Сэм мимолётом оставляет поцелуй на виске, притягивая меня к себе. А за тем продолжает на немецком:
– Но не Юнне высказывать своё негативное мнение. Есть что сказать – прямиком мне адресуй. Она не должна это выслушивать.
– Думаешь, мне нечего сказать? Как например ещё раз упомянуть видео, которое поставило под угрозу её карьеру. Из-за вас!
– Тей, нельзя Марка оставлять одного надолго в машине. Это опасно!
Я худшая мать, если увожу тему со скользкой дорожки с помощью сына. Но застёгиваю пуговицу на шортах и нахожу балетки под диваном. Если хотят, пускай разбираются дальше, у меня есть дела важнее. Забираю ключи от машины у Теймура и иду на выход.
– Я помогу.
Алекс кивает, словно не принимая отказа. Открывает передо мной дверь, оставляя Сэма и Теймура на едине.
– Не переживай, принцесса, не подерутся. Мне жаль, что так получилось. Сэм прав, мы немного сошли с ума и забылись. Это не оправдание, но с тобой невозможно держать себя в руках.
– Алекс! Сейчас ты в руках держишь меня, - улыбаюсь, когда на улице мужчина прижимается, останавливая. – Всё нормально. Никто не подумал, что Теймур ворвётся.
– И всё же прилетело именно тебе. А я не хочу, чтобы кто-то обижал тебя. Особенно из-за моих ошибок.
– Я не обижаюсь, Алекс. Просто делаю выводы. Да, отчим сказал не самые приятные слова. Но он ничего не имел ввиду такого, так что всё нормально. Я не обижаюсь и не расстраиваюсь.
Алекс кивает, не развивая тему дальше. Открывает дверь машины и сам достаёт Марка. Тот спит так крепко, что даже не реагирует на движение. Маленький сурок, у которого на лице аквагрим. Зелёный авокадо с широкой улыбкой, который немного размазался.
Нахожу под сидением детский рюкзак и шлёпанцы. Проверяю, чтобы все окна были закрыты и включаю сигнализацию. На улице душно, но домой возвращаться я не спешу.
– Пошли, принцесса. Если окна ещё целы, значит они не подрались.
– Умеешь ты успокаивать.
– Успокаиваю я по-другому и в постели.
Произносит шепотом и на английском, чтобы Марк точно не услышал. Алекс не может знать, что сын знает английский и французский, благодаря поездкам и хорошему детскому саду в Москве. И это мелочь, что мужчина перешел на другой язык, но очень весомая. Показывает, что Теймур не прав, и Марк его волнует.
Мне бы принять ещё порцию прозака или несколько бокалов вина, чтобы найти в себе смелость. И поговорить о той части жизни Марка, которая будет волновать Алекса и Сэма куда больше.
Я забеременела в Новогоднюю ночь.
Кстати, Сэм, у тебя врожденная гетерохромия? Да так, пытаюсь понять, чей сын сейчас спит на руках у Алекса.
Не пользуйтесь большей жидкими презервативами, ребята. Так как я тогда залетела.
