– Ты сейчас мне голову заморочишь, и я точно в его святость поверю, – буркнула я. – Вот в этом их и сила альфонская: умеют женщин очаровывать.
– Просто перестань к нему относиться предвзято, – вздохнула Юлька. – Перестань смотреть на него глазами девочки-подростка. Ты выросла. Он повзрослел. Вон, бизнес сумел вернуть. А это непросто, между прочим. Зарой уже топор войны. Выпиши ему индульгенцию. Прости, дурака. Ему это нужно, Лиль.
И я вдруг подумала: может, она права?.. Обернулась – а Святой Славик Костю на коленях держит. Лбом к ребёнку прижался. И что-то горячее лопнуло у меня в груди. Растеклось лавой, слезу вышибло. Может, я дура, но вдруг отчаянно захотелось ему поверить. А ещё захотелось, чтобы всё, что он рассказал, оказалось правдой. Ну, а вдруг?..
45. Беда не приходит одна
Геннадий
– Мам, а Слава – мой дед, – поделился сокровенным Костик, как только девушки решили свои проблемы и подошли к нам.
Зуб даю: у Лильки даже глаз дёрнулся от удивления. Она на Славика смотрела, открыв рот. И это меня бесило. Меня вообще выводит из себя, когда она на других мужиков пялится. А Славик ещё и хорош собой. К тому же, до конца мотивы его появления здесь не ясны. Мало ли какой камень за пазухой держит этот мил человек.
– Дедушка Слава принял решение срочно вернуться домой, – произношу с нажимом и многозначительно смотрю на Алдошина. Тот кидает полный тоски взгляд на Юльку и обречённо кивает головой.
– Да, есть некие обстоятельства… Юль, ты прости. Сегодня уезжаю.
– И даже не поужинаешь? – у Лилькиной подруги – нервы-канаты. Стойкая девушка.
– Возможно, нет, – вздыхает Славик, – но вещи собрать нужно.
– Ну, тогда у нас есть пара-тройка часов, – она забирает у него Костю, коварно щекочет мальчишку по рёбрам. Котя визжит, смеётся и извивается. И я вдруг со страхом думаю: уронит, дура. Кидаюсь, подхватывая ребёнка. Ловлю полный удивления Юлькин взгляд.
– Ты чего? – прижимает она к себе Костю. – Он же у меня на руках вырос.
– Мало ли, – бурчу я, забирая ребёнка из её рук, – тут не кровать, между прочим, а жёсткий асфальт. А Костик уже не младенец, так что давай без возмущений. Вон, забирай своё взрослое чадо и пакуй ему чемоданы. Славику это нужнее. Пожалеть там, слезу утереть, напутственное слово сказать, платком вслед помахать.
– Злой ты какой-то, Северин, – качает головой Юлька. – Не зря от тебя Лиля сбежала. Пойдём, Славик, – манит она рукой Алдошина, и тот с готовностью с лавочки поднимается. Уходит, не оглянувшись. Мы смотрим им вслед.
– На выходных едем домой, – цежу я сквозь зубы. – Посмотрим, что там этот деятель наворотил.
– Мам, а ты правда от папки сбежала? – спрашивает слишком внимательный наш ребёнок. Ни одно слово мимо него не пролетает. Вот же цепкий ум!
– Ну, что-то вроде того, – поднимает Лилька виноватые глаза.
Ребёнок внимательно смотрит то на меня, то на неё. Ничего не говорит, только вздыхает.
Сейчас бы и придавить её. Спросить: а в чём, собственно, дело? Почему она со мной так тогда? Но я не могу. Костя сопит в ухо. Что-то мне при сыне разборки всякие мелочные устраивать не хочется. Мы вообще-то развлекаться пришли, а не ругаться. К тому же, я, кажется, знаю, почему она тогда умчалась, как пугливый заяц. Но услышать вслух подтверждение своих мыслей я бы не отказался.
– У нас мороженое тает, – перевёл разговор на другое, – может, поедим спокойно?
– Ген, – вздыхает Лиля, – там уже квашня, наверное. Мы его дома, в холодильнике подморозим, а потом съедим. А то через пять минут будет не поедание мороженого, а бесплатный фильм «Три поросёнка».
Котя хрюкнул от восторга. Рассмеялся. Господи, как замечательно смеётся наш сын! Настоящее солнце, правда!
– Тогда ещё развлечений или домой?
– Домой, – потребовал ребёнок. – Я уже нагазвлекался, а могоженое хочу.
– Я тебе новое куплю, – пообещал, но воспитанный Лилькой сын покосился на пакет и покачал головой.
– Не нужно. Зачем добгу пгопадать? Мы и это съедим после холодильника.
И снова сжалась душа или сердце, или что там оно болит-то?.. Я все эти годы мог бы лелеять свою Лильку, пылинки с неё сдувать, а вместо этого она сражалась в одиночку, сына растила…
– Ладно, дома так дома. Джину угостим, Джона и Лолиту. Там на всех хватит. А не хватит – закажем. Вы меня подождите немного, ладно?
Я усадил их на лавочку, пакет рядом пристроил. А сам помчался на соседнюю аллею. Там цветы продавали.
– Вот! – протянул я Лиле букет тюльпанов. Розовые рюмочки – одна в одну. И листья сочно-зелёные. И то, как она захлопала ресницами и носик в бутоны опустила, заставило сердце моё биться от восторга.
– Спасибо, – подняла Лиля глаза, и столько в них эмоций, благодарности, что я поклялся мысленно: буду ей часто цветы дарить. И вообще. Пора к активным действиям. Моя жена. Я муж. А у неё три платья всего. И Костя у нас как нищий принц. Скоро Джина копнёт носом глубже – и разрушит весь мой план по завоеванию собственной жены.
– Поехали домой? – спрашиваю севшим от волнения голосом. А сам глаз от неё оторвать не могу. Красивая. Моя. В красном удивительном платье, что очень идёт ей. У Кости талант выбирать. Молодец.
– Поехали, поехали! – прыгает ребёнок. – А то ужин ского. Я пгоголодался! А ещё могоженое!
– Мы же недавно обедали! – включает строгую мамочку Лиля.
– Так это когда было? – невинно моргает Костя. – Я гастущий огганизм, мне нужно хорошо питаться!
Я рассмеялся. Получил локтём в бок. Ойкнул. Украдкой прижал к себе Лильку и поцеловал её в затылок. Почувствовал, как она замерла. Я получал неимоверное удовольствие от того, что находился рядом с ней и Костей. Кажется, это самое лучшее, что случилось со мной за последние пять лет. Никакие победы на выставках с этим сравниться не могут. И рядом не стояли. Да простит меня бог Мебели и прочих домашних аксессуаров!
Всю дорогу до дома я их веселил. Такой себе милый клоун Гена. Что-то рассказывал, упивался Костиным смехом, мягким светом Лилькиных глаз. У меня вообще настроение все планки пробило и устремилось ввысь.
Я генерировал план. На ходу передвигал «фишки» в собственной голове. Чувствовал себя всемогущим. Всё по плечу, нет такой проблемы, с которой бы я не справился.
Домой мы ввалились хохочущие и счастливые. Джина выехала на своей коляске в коридор и молча мерила нас подозрительным взглядом. Впрочем, она неизменно выглядела плохо и, кажется, я готов был тоже ей пару рецептов отсыпать. Что-то типа того, что смех продляет жизнь, а улыбка украшает даже статуи, но поостерёгся. Я ещё не забыл о деревянных инструментах и угрозе поговорить с моей женой. Меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы она вмешивалась в наши и без того запутанные отношения.
