– Я принимаю твой вызов, – сказала твердо, резко поднявшись на ноги.
Элуна лишь улыбнулась в ответ и, развернувшись, направилась в середину луга, туда, где находились остальные демоны.
– Лив, она же провоцирует тебя, – шепнула Далия, встав с заснеженной земли и легонько коснувшись моего плеча. – Я ни секунды не сомневаюсь в тебе… Но Элуна ночная воительница, дочь Богини Луны. Она с детства обучалась искусству владения мечом и даже после падения Мортемтера продолжала тренироваться. Калеб рассказывал о ней… Она сильная, Лив. Не нужно тебе вступать с ней в схватку. Чувствую, что это превратится в дуэль…
– В таком случае пора показать ей, что она не так сильна, как думает.
Я двинулась следом за Элуной, больше не желая выслушивать предостережения Далии, от которых меня невольно бросало в дрожь. Возможно, я боялась этой схватки. Да, определенно боялась. Но лучше страшный конец, чем бесконечный страх и мучительные размышления. И в одном я была уверена – этот бой точно превратится в дуэль.
Мы с Элуной встали друг напротив друга, синхронно вытащили из ножен мечи, чем привлекли внимание тренировавшихся демонов. Обстановка накалилась до предела. И казалось, что все почувствовали напряжение, сквозившее между нами. Демоны отвлеклись от занятий, отступили от нас, образовав большой круг, в центре которого остались только я и Элуна.
Я заметила в толпе демонов отца и маму. К ним подошла Далия, что-то шепнула, и после этого я поймала тревожный взгляд матери и заметила, как папа неодобрительно покачал головой. Плевать. Это мой бой. И отступать я не собираюсь.
Встав в боевую стойку, я ожидающе взглянула на Элуну, давая ей понять, что не нападаю первой. Но вместо того чтобы последовать моему примеру и тоже принять боевую стойку, белая леди стремительно сорвалась с места, выставляя вперед меч с длинным широким клинком. Такой неожиданный выпад привел меня в замешательство, но я успела увернуться, уйти от этого губительного удара.
По толпе прошел вздох изумления, и я резко выдохнула, вот только не успела отойти от шока, как Элуна вновь бросилась в атаку. В этот раз я встретила ее удар своим мечом. Мы давили друг на друга с такой силой, что, казалось, еще немного – и наши клинки треснут, как пустые орехи. Никогда прежде я не видела по отношению к себе столько ненависти в глазах разумного существа. Девушка прожигала меня гневным взглядом, но вместо красного пламени ее аквамариновые глаза застелила белесая дымка. Кажется, сила ее ненависти равна энергии тысячи демонов… Она готова убить меня одним невинно брошенным в мою сторону взглядом.
– Ты должна была исчезнуть, – сквозь зубы процедила Элуна, приблизившись к моему лицу. И только холодная сталь клинков разделяла нас и нашу ненависть. – Ты все испортила!
Она оттолкнула меня от себя и резко замахнулась. Увернувшись, я выставила вперед меч, но он лишь со свистом разрезал морозный воздух. Когда наши мечи вновь столкнулись, я вдруг поняла, что мы сражаемся в абсолютной тишине. Шепот стих, все замерли в ожидании; не было слышно даже щебета птиц и завывания ветра. Весь мир внезапно сузился до этой яростной схватки.
Наши острые серебристые клинки сходились, осыпая снег искрами, расходились, со страшным свистом рассекая воздух, мелькали в опасной близости от наших лиц. Мы вращались в безумном танце – столь быстром, энергичном, убийственном, что начинала кружиться голова.
Казалось, в этой борьбе никто не победит. Мы были равны, не уступали друг другу, не желали отдавать победу. В какой-то момент Элуна сбила меня с ног, занесла надо мной меч, но я из последних сил ударила ее ногой в живот. Девушка согнулась, попятилась назад, скривившись от боли.
Увидев в этой заминке преимущество, я резко вскочила, яростно вскричала, чувствуя жар во всем теле и пламя, застелившее глаза, и стремительно опустила на Элуну меч. Она увернулась, но лезвие успело задеть верхнюю часть ее крыла. В воздухе закружилось несколько легких перышек, медленно опускаясь на землю.
Время словно замерло на мгновение, и мы, тяжело дыша, молча смотрели на белоснежные перья. Но стоило мне поднять глаза, как я поймала свирепый взгляд ярко-голубых глаз, пронзающий меня подобно кинжалу, заметила выбившиеся из высокого хвоста белесые пряди, капельки пота, стекающие по светлому лицу, исказившемуся злобой.
Нервно сглотнув, я кинулась в атаку, но Элуна отскочила от меня и резко взмахнула крыльями. Сильный порыв ветра отбросил меня назад, и из груди вырвался сдавленный, болезненный стон. Я скривилась, чувствуя, как острая боль пронзила все тело. Приподнялась на локтях, нащупала пальцами рукоять выскользнувшего при падении меча и, щурясь, взглянула на взмывшую в воздух Элуну.
Голова разрывалась на части, сердце билось с надрывом, но я нашла в себе силы подняться на ноги, выпрямиться и показать, что бой еще не окончен. Внезапно по телу пробежала мелкая дрожь, и я почувствовала всплеск знакомой энергии, но оглянуться не решилась. Вместо этого бросилась вперед, только не смогла приблизиться к белой леди – она ударила по мне новой воздушной волной. Я согнулась, с трудом устояв на ногах, затем выпрямилась, и очередная волна обрушилась на меня в попытке сбить с ног.
– Элуна! – вдруг вскричала Далия. Я хотела взглянуть на сестру, но порывистый ветер без остановки бил в лицо, и все что я могла делать – это твердо стоять на ногах, жмурясь и прикрываясь руками. – Это нечестно!
Возмущение Далии поддержали остальные охотники. Гул голосов, сотрясая воздух, больно ударил в уши. Я понимала вспыхнувшее недовольство. Для охотников дуэль – священный поединок. Честность в таком бою превыше всего. А сейчас Элуна нагло наплевала на все правила и воспользовалась своим преимуществом – тем, чего я была лишена.
Жгучий гнев внезапно окутал мое сердце, впился шипами, и из источника хлынула магия, заструилась по венам, обжигая сознание. С огромным трудом выдерживая удары ветра, я бросила меч, схватила руками вросший в землю большой булыжник, подняла его и, зарычав подобно рассвирепелому дикому зверю, со всей силы бросила в Элуну.
Она не успела увернуться. Камень врезался в ее грудь, послышался сдавленный вздох, и Элуна без сил повалилась на снег.
Мой рассудок помутился. Неконтролируемая ярость затмила разум, вытеснила здравомыслие. Я чувствовала, как от гнева темнеют глаза, наливаются кровью, ослепляя мой взор, и понимала, что не могу противостоять обуявшей меня силе. Подняв с земли меч, я сжала серебряную рукоять до ломоты в пальцах и, стиснув челюсти до противного болезненного скрежета зубов, сорвалась с места.
Из груди вырвался крик, подпитывая мою злость, и, оказавшись рядом с Элуной, я занесла над ней меч, внезапно вспыхнувший алым пламенем. Резко опустила его, не испытывая жалости, чувствуя лишь злобу, но мой клинок неожиданно встретил опору и, затрещав, раскололся на две части.
Рвано выдохнув, я отступила на шаг, с немым удивлением смотря на Кая, внезапно оказавшегося между мной и Элуной и подставившего под удар свою руку, обтянутую черной металлической перчаткой. Глубокие синие глаза смотрели на меня с крайним недовольством. Черные соболиные брови сдвинуты, губы сжаты, и на статном лице, на котором последнее время отражалась заботливая нежность, вдруг появилось мрачное выражение.
