- Так и не вписывай, - уже начинает он меня подбешивать своей непонятливостью. - Я вообще не собираюсь его заключать, договор. А эта бумажка, над которой ты второй день бьёшься, просто условность.
- Ни один нотариус её вам не подпишет, - тяжело вздыхает он.
- Вася, твоё дело составить. Остальное - моя забота. Только будь добр, когда зайдёт вопрос о детях - а он обязательно зайдёт - вот тогда и поясни Виктории со всем свойственным тебе тактом и профессионализмом, что пункт о детях вписать нельзя.
- Но это так и есть, - испуганно поднимает он глаза, слегка навыкате из-за толстых линз очков.
- Поэтому я буду настаивать, что в случае развода они останутся со мной, а ты всё популярно и объяснишь девушке, как мы договаривались.
Закончить диалог мы успеваем как раз вовремя. Марина лично заводит в кабинет Вику.
- Моя дорогая, - пододвигаю стул. - Это Василий Вениаминович, наш юрист. И он любезно согласился внести любые твои пожелания, которые я не учёл, в брачный договор, - кладу я перед ней бумагу, - но против которых, конечно, я могу и возразить.
- Как романтично, - вздыхает она и поднимает лист.
Её руки заметно дрожат, поэтому Вика снова кладёт его на стол и почти утыкается носом в строчки. Слежу, затаив дыхание, как она шевелит губами, как округляются её глаза, когда доходит до телесных повреждений, и как едва растягиваются в улыбку губы в месте, где указано о запрете принуждения к сексу. Мне кажется, я учёл всё, что только могло прийти в её затуманенную книгами о властных властелинах голову. Кроме вопроса о детях. Собственно, на это и было рассчитано.
- Дети останутся со мной, - заявляю я безапелляционно после небольшой вводной перепалки на эту тему.
- Я не согласна, - возмущается она.
- Простите, Александр Юрьевич, - покашливает юрист, перебивая мою гневную тираду, что я обеспечу им более сытую жизнь и уверенное будущее. - Если ваша будущая супруга против, я не могу вписать этот пункт.
Я умолкаю, давая ему слово.
- Это нарушает права одной из сторон, - его вкрадчивый тихий голос действует на Вику как успокоительное. - Поэтому, я считаю, вопрос о детях следует исключить совсем.
- А если беременность? - краснеет Вика, обращаясь исключительно к юристу. - Тогда впишите пункт об обязательной контрацепции.
Я прячу улыбку, прикрыв лицо ладонью. Именно этого я и ждал. Что она захочет обезопасить себя любыми возможными способами, в том числе и от этого. Ни секунды не сомневался, что не захочет детей. Но я привык думать дальше, чем на пару недель нашего фиктивного брака, поэтому решение вопроса, будем ли мы предохраняться и как, предпочитаю оставить за собой.
- Простите, Виктория Викторовна, но брачное законодательство не предусматривает внесение таких требований. Вы вправе решить это со своим супругом устно. Закон не может заставить ни одну из сторон пить какие-нибудь таблетки или делать хирургические операции. Это я вносить тоже не буду. У вас есть ещё возражения?
- Да, - берёт она себя в руки быстрее, чем я ожидал. - Я хочу оставить свою фамилию. Я могу добавить этот пункт или тоже должна просто договориться со своим будущим супругом?
Юрист смотрит на меня беспомощно. Да и я признаться не ожидал. Отказаться от гордой фамилии Берг в пользу своей неблагозвучной Побединой? Эта девушка не перестаёт меня удивлять. Но и бесить, к несчастью.
— Да ради бога, — развожу я руками. Злюсь. Что-то царапнуло, зацепило. — Оставляй себе свою фамилию. Я не возражаю.
Юрист что-то вписывает ещё. Тщательно, словно первоклассник, пока мы обмениваемся с Викой взглядами. Рассерженный — мой и ещё более гневный — её. Да пожалуйста! Я и всего-то хотел как лучше. Но с этой сумасшедшей как с теми немцами. Что для неё хорошо, то для моего мозга — смерть.
И то, как отчаянно она сопротивляется возможности забеременеть, почему-то тоже задевает. Она не хочет мою фамилию. Она не хочет от меня детей. Да, ещё молодая. Да, этот брак ненастоящий. «Но что же тогда тебе от меня надо, Виктория Победина?» Ни за что не поверю, что только постель. Хоть оно мне, конечно, и льстит, но она никого кроме меня и не знала. Да и я не настолько самовлюблён в свой великолепный член. Может, деньги? Смешно. Это точно не про неё. Как и любая выгода, и все другие материальные блага.
Я в смятении. В растерянности. В непонятках. Чистый азарт, вредность и упрямство? Ну, тогда она действительно ушибленная на всю голову. Наверно, поэтому меня и тянет к ней так невыносимо, как к родственной душе. Когда-то я тоже был таким. Правда, моим азартом нагло пользовались, а вот её безбашенность попала в хорошие руки.
— Если вы со всем согласны, будьте добры поставить вашу подпись, — протягивает Вике документ юрист.
— И что, с этого дня он уже вступит в силу? — сомневается она.
— Нет, нет, брачный договор вступает в силу только с момента государственной регистрации брака, — вещает тезисами юрист.
— И его регистрации у нотариуса, я ведь правильно понимаю?
— Конечно, — кивает юрист и протягивает бумаги мне.
Я ставлю свои подписи на обоих экземплярах.
— Можешь один оставить себе. Вдруг ещё что-нибудь захочешь вписать, — великодушно двигаю документы.
— Спасибо. Сомневаюсь, что стоит ещё раз беспокоить юриста. Тем более, он всё равно впишет лишь то, что нужно тебе, — встаёт она. — Ну или то, что тебе безразлично. Спасибо, Василий Вениаминович, — кивает она юристу. — Простите, мне пора на работу.
— Вика! — мне приходится выбегать за ней в приёмную, так быстро она исчезает. — Да стой ты!
Рывком разворачиваю её за рукав. И снова ничего не понимаю.
— Что опять не так? — теряюсь я в догадках, глядя на её опущенный в пол взгляд. Поднимаю лицо за подбородок, заставляя на себя посмотреть. — Что?
— Я не знаю, — отворачивает она голову, потому что глаза её снова блестят от слёз. — Не знаю, Алекс. Всё так. Прости, мне правда некогда. Я отпросилась ненадолго.
— Водитель тебя отвезёт.
— Это лишнее, — вырывается она и даже делает шаг.
— Хорошо, я сам тебя отвезу, — вдруг понимаю я, что не могу это так оставить.
— Нет. Встретимся на свадьбе, — оборачивается она и грустно улыбается. — Я буду в белом платье.
— А я, — начинаю я говорить и вдруг понимаю, что не так. И понимаю, что нужно сделать.
— Марина, найди-ка мне сегодня на вечер коня, — прошу я секретаря, когда Вику с боем, но всё же удаётся засунуть в машину к Михаилу.
— Кого, простите? — первый раз в жизни понятливая расторопная девочка смотрит на меня с удивлением.
— Коня, — почему-то пытаюсь я показать руками. Ну, обычного коня. Желательно белого, но если не будет, то любого. Гнедого.
— Хорошо, — наконец кивает она. — Не то, чтобы я хотела это знать, но меня могут спросить для каких целей и…
