Я хохочу, не сдерживаясь.
— Намёк поняла! — говорю, отсмеявшись. — Надеюсь, ты мне поможешь с готовкой?
ГЛАВА 16
Что-то Рольф в душ не торопится. Неужели, как и большинство мужчин, не любит, когда его лечат? Посмеиваясь над собственными мыслями, окидываю взглядом разложенный на столешнице набор для оказания первой помощи: спрей с антисептиком, упаковка стерильных салфеток, флакон с эмульсией от ушибов и несколько наборов для перевязки на любой размер раны! Успокоительное я уже нашла и выпила. Теперь руки точно дрожать не будут!
Бросаю ещё один взгляд на зеркало, но нет — пациент не спешит. Раз так, посмотрю-ка я, что там со шрамом. Мелкие пуговки рубашки поддаются на удивление легко. Мне мерещится в этом нехороший знак и… я не ошибаюсь! Шрам опять исчез.
— Да что это за невезение такое! — с остервенением тру шею. Толку, конечно, никакого, но успокаивает. Ох, слабоваты таблетки оказались! — Дать или не дать… вопрос в духе Милы.
— Могу помочь с ответом, — раздаётся от двери. Я вскидываю голову и встречаюсь в зеркале взглядом с Рольфом.
— С ответом я сама разберусь, — разрываю зрительный контакт и поспешно застёгиваю рубашку. То есть, мне хочется, чтобы это было быстро, но сейчас пальцы как назло не слушаются. Судя по тишине, которую не нарушают даже шорохи, Рольф стоит всё там же — в дверном проёме. — Чего застыл? — спрашиваю, не отвлекаясь от возни. — Заходи, обнажайся. Будем смотреть, насколько ты пострадал, спасая меня от агрессии деревьев.
— Смешно.
Вот теперь слышны шаги.
— Да не очень, — одёргиваю застёгнутую рубашку и не отказываю себе в удовольствии полюбоваться на бесплатный стриптиз. На Рольфа смотреть приятно — мощный, спортивный, но не перекаченный. И это только торс!
Мужчина даже не морщится, когда поднимает и опускает руки, из чего я делаю вывод: либо у него болевой порог выше, либо всё не так страшно, как мне показалось. Впрочем, к чему гадать! Сейчас обернётся, и я увижу.
— Ну, каковы мои шансы, доктор? — иронизирует Рольф, предоставив спину на обозрение.
— Выше, чем у вашей куртки, — отзываюсь в тон, но сложа руки, не стою. Они сами тянуться за салфетками и спреем. Смыв кровь, я прихожу к выводу, что ранки и залеплять ничем не нужно. Так быстрее заживут. А россыпь синяков можно намазать — хуже не будет. — Всё! — рапортую, закончив, и отворачиваюсь к раковине.
— Хорошо.
В зеркале вижу, как Рольф тянется за рубашкой.
— Что надумала?
— Ты о чём? — вскидываю брови. Обе, чтобы он в полной мере оценил степень моего недоумения.
— О твоём философском вопросе, — напоминает он об издевательствах над бессмертной цитатой Шекспира.
— Время ещё есть, — отвожу взгляд и заправляю выбившиеся прядки за уши, но боковым зрением вижу, что Рольф за мной следит. — Часа три.
— Интересный расчёт! — замечает он, поглаживая пальцем подбородок. С рубашкой этот счастливчик в два счёта справился. Наверное, в корпусе будущих матсэ муштровали, как в нашей армии! — Но позволь поинтересоваться, откуда такие сроки?
— В десять я собираюсь лечь спать, поэтому: час на раздумья, ещё час на раздумья, но уже в душе, — я загибаю пальчики, отмечая таким образом этапы, и тут вспоминаю шедевр еще одного писателя, на сей раз прозаика, — сорок девять минут на финальную стадию раздумий. В итоге остаётся одиннадцать минут. Их и на укус хватит, и на… другой вариант.
Теперь Рольф играет бровями, и видно, что он из последних сил сдерживается, чтобы не засмеяться. У меня тут точные математические расчеты, всё выверено… в общем, смех не к месту!
— Понятно, — роняет он коротко.
И всё?! Никто не будет уверять меня в том, что одиннадцать минут — это смешной срок?! Я даже оборачиваюсь и в самый последний момент останавливаю собственные руки, не дав им упереться в бока.
— Но поговорить нам всё-таки стоит, — Рольф мгновенно становится серьёзным. — Возможно, то, что я расскажу, избавит тебя от терзаний над озвученным вопросом.
— Так! — я мотаю головой. — Ничего не понимаю! Сначала ты убеждаешь меня в том, что нам следует попробовать второй вариант, а когда я почти до него созрела…
У меня внезапно заканчиваются слова, а мысли неожиданно перескакивают на другое. Это ведь правда! Я почти созрела для того, чтобы сказать «да». Беседа в ванной заставила меня посмотреть на Рольфа другими глазами. Действуй он, руководствуясь исключительно профессиональной этикой, дождалась бы я от него подарков, сюрпризов и прочих приятностей! О том, что он мне жизнь спас несколько раз, и упоминать не стоит! На Земле ждёт замена на роль исполнительницы ответственной миссии, никуда бы камень от альвисов не делся. В общем, я не то чтобы воспылала к Рольфу любовью, но что-то в груди ёкнуло в тот момент, когда он прикрыл меня в лесу собственным телом. Каждая девочка мечтает встретить настоящего мужчину, и мне, кажется, посчастливилось. Так зачем шанс упускать? Почему бы не узнать, каков он во всех смыслах? Вряд ли судьба сделает ещё один такой подарок. А может, и не судьба, а сами боги. Недаром же он матсэ…
Я смотрю в глаза Рольфа. Он спокоен. Ждёт, когда я с мыслями соберусь. Ну, я собралась!
— Так вот, я почти созрела, а ты собираешься рассказать нечто, что возможно, повлияет на моё решение. Где логика?
— Логики нет, — он признаёт мою правоту. — Назовём это порядочностью. У вас ведь принято сообщать партнёру, когда ты чем-то там болен. Я здоров, но не могу умолчать об одном… инциденте. Предлагаю спуститься в гостиную.
— А еще говорят, что женщины всё усложняют! — фыркаю, проходя мимо. Рольф лишь усмехается. Но как-то грустно.
* * *
— Помнишь, — мужчина начинает разговор, когда мы устраиваемся на диванчике, — я рассказывал, что в смерти моей жены и дочери следствие обвинило неизвестного матсэ, но поймать его не удалось?
Я киваю.
— Так вот, в том нападении было много странностей.
— Например?
— Например, совершенно непонятно, как преступник проник в дом. Следов взлома охранной системы не обнаружили. Выходило так, что Коль сама впустила убийцу.
Рольф замолкает и отводит взгляд, я терпеливо жду продолжения. Пока ничего необычного я не услышала. Разве что Рольф впервые назвал имя жены.
— Самое интересно, — он поднимает голову, — что эксперты не нашли чужих следов ни в доме, ни на прилегающей территории.
— А как же система наблюдения? Неужели у вас нет ничего такого? — удивляюсь беспечности альвисов.
— Есть, но под надзором находятся поселения, в которых проживает более пяти семей… или альвисов, если они живут в разных домах. Мы жили очень обособленно. Коль любила уединение и природу. Ей не составляло труда каждый день возить Эту в Лекко на занятия.
