POV. Симона
Прованс
– Как же я горжусь тобой, дорогая! Ты повзрослела и превратилась в настоящую женщину! Хоть кто-то в нашей семье по женской линии отличается умом… – сухая жилистая рука бабушки крепко сжала мою ладонь, на что я вымученно улыбнулась.
– Да брось ты… Какая же я мудрая? Растеклась фруктовым желе перед первым встречным красавцем… – пожала плечами, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.
– Ничего страшного не произошло. Ты молодая красивая девушка! Ещё и с мозгами! Весь мир открыл для тебя свои двери. Сколько в жизни будет этих красавцев! Устанешь отбиваться от них…
Воодушевленно парировала ба, будто сканируя меня своими внимательными темно-карими глазами, в уголках которых залегли мелкие морщинки. Лишь они и выдавали возраст женщины. Хотя в свои шестьдесят Изабелла Миро с легкостью могла дать фору многим молодым. Стройная, подтянутая брюнетка с блестящим каре густых шелковистых волос, она уже много лет жила в небольшой прованской деревушке, занимаясь виноделием и несколько раз в год организуя кулинарные курсы. Мы сидели на террасе небольшого уютного дома, лакомясь свежим виноградом, и в очередной раз за последние дни разговаривали по душам.
– Мне здесь так хорошо и спокойно. Как будто мир остановился, а время на часах замерло. Люблю Прованс летом, – выдавила из себя очередную улыбку, до сих пор ощущая тяжесть на сердце.
Прошло около недели с тех пор, как я услышала в трубке: «Я беременна, Симона, и твой обожаемый сводный брат скоро станет папой…»
Эта короткая фраза, сказанная насмешливым пренебрежительным тоном, заставила мой мир превратиться в пепелище. Странно, что внешняя оболочка до сих пор нормально функционирует, несмотря на то, что внутренности в одночасье пропитались керосином. Один росчерк зажженной спички, и за считанные секунды их не стало. Пепел от моего слабого доверчивого сердца до сих пор не давал нормально дышать.
* * *
Семь дней назад
Не знаю, сколько времени я провела в своей комнате, опустошенно сжимая в руках мобильный телефон, когда услышала озабоченный голос мамы.
– Мона, дочка, почему ты до сих пор в пижаме?! Уже время ужинать!
Чисто механически повернула голову, встречаясь взглядом с её идеально накрашенными слегка припухшими, видимо, от изнуряющих командировок глазами. Сил спорить и что-то изображать из себя не было, поэтому я полушепотом произнесла:
– Не могу… Я не могу заставить себя подняться с кровати. Ноги как ватные, а в голове одна единственная мысль: «Как же он мог так поступить со мной?» – содрогнулась всем телом, прикрывая глаза, чтобы сдержать щекочущие уголки глаз слёзы.
– Доченька, неужели это всё твой сводный братец? – напряженно поинтересовалась мама, усаживаясь рядом со мной и неловко обнимая за талию.
– Откуда ты знаешь? – робко спросила я.
– Анри рассказал. Он заподозрил неладное, поэтому мы и вернулись сегодня. Хотели серьезно с тобой поговорить, но, похоже, ты уже сама всё поняла… – мама многозначительно замолчала, а я упала спиной на кровать, закрывая лицо ладонями.
– Его девушка беременна. А он сказал мне, что поехал в Нью-Йорк уладить некоторые проблемы… Это так гадко, мама… Так гадко…
– Ох, доченька! Ты еще легко отделалась! А представь, какого этой Дженнифер? Знать, что отец её будущего ребенка жалкий гуляка и бабник… – мама наморщила нос, будто в комнате дурно пахнет.
– Я верила ему. Больше всех верила, мам… А он… Знаешь, я обнаружила в её инстаграме свежие фотографии из его квартиры. Они встретились сразу же, как только он вернулся в Нью-Йорк. Ну, конечно…У них ведь будет малыш… У моего Вильяма… И у этой гадкой Джен…
– Мона, к сожалению, твой сводный брат из тех мужчин, которые думают исключительно о собственном удовольствии. Насколько я поняла… – Жозефин Легран неожиданно осеклась, отводя от меня взгляд.
– Говори! Что ты поняла?!
– Он не знал, как сказать тебе про Дженнифер. Ведь, несмотря на её отъезд, точки в отношениях поставлено не было…
– Ты хочешь сказать, он просто попользовался мной? – прохрипела севшим голосом, нервно зажимая между пальцами выбившуюся прядь волос.
– Думаю, он не планировал этого, но лето, жара и красавица сводная сестра под боком… Почему бы не задержаться в Париже ещё на пару деньков? – мама мягко улыбнулась, проведя изящной рукой по моим волосам, отчего по телу стал разливаться ледяной озноб.
Мне было знакомо это чувство беспричинной апатии и полнейшей прострации, заполняющей тело до кончиков ногтей, вытесняя все жизненные силы.
