— О, как я скучаю по ней! — вздохнул Томас. — Наш дом, когда-то бывший убежищем, пристанищем усталых путников, теперь больше похож на корабль в бурном штормовом море.
— Мм-м-м, — покачала головой Алтея, — обожаю, когда ты говоришь стихами.
— Увы, это не стихи, это чистая правда. Не будь Джефф моим сыном, я больше никогда бы не перемолвился с ним словом.
— Он все еще сердится?
— Я понятия не имел, что он способен так беситься. И не могу понять, что стало причиной такой ярости. Или он зол на себя? Не могу поверить, что все дело в Касси. После смерти Лиллиан…
— Ее убили, — поправила Алтея.
— Да, когда Лиллиан убили, он не мог думать ни о чем другом, кроме как найти тех, кто виновен в смерти его жены.
— Он и нашел, — добавила Алтея.
— Да. Нашел и…
— Об этом говорить не стоит, — перебила актриса. — Больше ведь они никому не причинят зла. А твой сын был по горло сыт своей работой и, наверное, подал бы в отставку, но тут ему предложили обучать новое пополнение.
— Да, — кивнул Томас. — И все же именно Касси вернула его к жизни. Это ее любовь к нам и неизменная жизнерадостность помогли Джеффу справиться с тоской.
Алтея презрительно фыркнула:
— Не могу понять, почему твой идиот-сыночек не сказал, что любит ее.
— Наверное, считал, что этим он предаст Лиллиан, а может, боялся, что если снова женится, Касси убьют, как убили первую жену. А может, он считал, что у него еще полно времени. Касси стала частью его жизни с тех пор, и мой сын, по-видимому, вообразил, что она будет ждать его вечно. Но почему ты уверена, что Касси поедет к Фолкнеру и не сбежит, увидев Джеффа?
— Женская интуиция, — отрезала Алтея. — И кроме того, ни одна женщина не сможет устоять перед перспективой отыскать под полом бриллиантовое колье. Уверена, что каждая на месте Касси просто помчалась бы к Фолкнеру.
— А что будет, когда она взломает пол Фолкнера и поймет, что там нет никаких бриллиантов?
— Ну почему же, дорогой! Есть.
Томас поперхнулся и едва не пролил чай.
— Хочешь сказать, там действительно лежат бриллианты?
— Не совсем. Тут я немного преувеличила. Собственно говоря, я спрятала там кое-какие письма и хотела бы их получить.
— Так почему ты наплела Касси о бриллиантах? — возмутился Томас.
— Если бы я сказала, что это письма, спрятанные в часах в спальне Чарлза, Касси немедленно отправилась бы туда, взяла письма и ушла. И кроме того, под полом действительно кое-что спрятано. Только не знаю, что именно.
— Ты должна рассказать мне всю правду.
— С удовольствием, — кивнула Алтея и поудобнее устроилась на подушках дивана. — Конечно, я не могу открыть тебе все, потому что сама всего не знаю. Зато скажу, что мы видели с Хинтоном Ландау. Ты его помнишь?
— Ну разумеется. Как все американцы пенсионного возраста. Помню, случился большой скандал, связанный с убийством. Я как-то даже читал об этом книгу.
— Беднягу обвинили в убийстве молодой женщины. Но никто не сумел этого доказать. Хинтона освободили, но карьера его рухнула. Три года спустя после суда он врезался на машине в дерево и погиб. Но это было позже. В день убийства мы с Хинтоном видели, как его жена что-то спрятала под полом в спальне. Я уверена, что эта вещь до сих пор там.
— Чарлз Фолкнер, — задумчиво произнес Томас. — Если я точно припоминаю, он был бездарным актером, но был богат.
— Он до ужаса бездарен, однако талантливо вкладывал деньги в прибыльные акции. Он превращал в золото все, к чему прикасался, но мечтал только об одном: стать великим актером. К сожалению, он сильно терялся на сцепе. Поэтому довольствовался тем, что приглашал успешных актеров на уик-энды в свой дом. Роскошная кухня, лакеи, предупреждающие каждое твое желание… По-моему, Чарлз считал, что таким образом, сможет получить от них талант. Вероятно, решил, что им можно заразиться, как гриппом. По мере того как я все лучше узнавала его, становилось ясно, что он не побрезгует черной магией, лишь бы украсть талант у кого-то из нас.
— Значит, ты была в доме Фолкнера, — уточнил Томас, — и увидела, как жена Хинтона Ландау спрятала что-то под полом? Но мне кажется, она предпочла бы сделать это, оставшись одна.
— Она считала, что находится одна в комнате. Мы с Хинтоном прятались под кроватью.
— Алтея, — фыркнул Томас, — я в жизни не встречал более распутной женщины, чем ты!
— Спасибо, дорогой, мне еще никто не делал такого изысканного комплимента.
— Кстати, насколько продвинулись твои мемуары?
— Я написала первую фразу: «Я родилась в…»
— Но это…
— Да, — вздохнула Алтея. — Какой-то автор украл у меня эту строку. История моей жизни!
Томас хмыкнул при мысли о том, что Чарлз Диккенс украл строку у Алтеи.
— Ладно, так что его жена спрятала под полом?
— Это случилось в сорок первом. И с тех пор я умираю от желания узнать, что это.
— А у тебя не было времени самой пошарить в тайнике?
— Нет. Как только она вышла, Хинтон вытолкал меня из комнаты. Я так туда и не вернулась.
— Господи! — покачал головой Томас. — Полагаю, именно это убийство собирается воссоздать Чарлз Фолкнер в ближайший уик-энд, и ты хочешь, чтобы Касси и Джефф туда поехали?!
— И Скайлар тоже, — добавила Алтея.
— О да, как я мог забыть! Я уже говорил, что Джефф отказывается ее видеть?
— Да, — улыбнулась Алтея.
— Расскажи мне о Фолкнере, о нераскрытом убийстве и почему он никак не может забыть о нем после стольких лет.
— Кое-кто считал, что в том убийстве повинен Чарлз. Для него тот уик-энд был несчастливым. Видишь ли, мы с Чарлзом два года жили вместе, втайне, конечно, никакой публичности. Он был безумно в меня влюблен.
— Как и все мы.
Алтея улыбнулась.
— Я не любила Чарлза, и он это знал. Но мы понимали друг друга. Он был совсем неплох в постели, и, конечно, деньги тоже имели значение. В то время я была довольна бедна, но имела то, чего жаждал Чарлз: актерский талант. Беда в том, что он страшно ревновал меня к одному мужчине.
— Могу я предположить к кому? К Хинтону Ландау, не так ли?
— Да. Чарлз часто закатывал мне жуткие скандалы из-за моего партнера по сцене.
— И все потому, что вы с Хинтоном были любовниками?
— Нет! Ирония заключается в том, что мы с Хинтоном стали любовниками только в день убийства.
Томас нахмурился:
— Неужели именно ревность была причиной убийства бедной молодой женщины? Как ее звали?
— Флоренс Майерс. Никогда не забуду этого имени. Правда заключалась в том, что у каждого из нас был мотив для убийства. Она была настоящей ядовитой змеей, причем совершенно бесталанной. Зато была гением интриг, лжи и обладала величайшей способностью отбивать чужих мужчин. Если уж на то пошло, я тоже могла убить ее, потому что застала ее в постели с Чарлзом.
