Выглянула в окно, но вокруг все выглядело спокойным. Одинокий фонарь освещал занесенный снегом двор. Надо бы почистить, но… сил нет. На всякий случай включила сигнализацию и отправилась проверять комнаты.
Я уже год пыталась продать дом. Но надо мной он точно издевался и подсовывал потенциальным покупателям различные гадости. Одна из посетительниц застряла в туалете. Вот просто заклинило дверь и все. Два часа мы голосили с ней, пока, наконец, старинный, но необычайно крепкий замок не поддался моей пилочке для ногтей. Мастер же приехал на следующий день, дыхнул перегаром. удивился, что мы сами освободились и исчез.
Ступени широкой лестницы чуть поскрипывали, когда я поднималась на второй этаж, по пути включая свет везде, где только можно. Обстановка дома не изменилась с того времени, как жива была бабушка. Я лишь купила кое-какие мелочи для кухни. А в остальном дом оставался таким же старинным и загадочным, с плотными портьерами на высоких окнах, с обтянутой бархатом мебелью и шкафами, на которых странные птицы распахнули яркие крылья.
Еще один посетитель ухитрился свалиться с этой лестницы. С надежной и удобной лестницы! Ладно хоть не сломал ногу, а всего лишь ее растяну, но и этого хватило, чтобы он больше не возвращался.
Я заглянула во все три спальни. За три дня, пока я была в поездке и "радовалась" общению с папулей, успела накопится пыль, да и проветрить следовало бы. Чуть приоткрыла скрипучие окна и отправилась дальше.
Третий и четвертый посетители нарвались на сломанную дверь в подвале. Причем, когда они все же оттуда вырвались, то я настояла на том, чтобы пришел очередной мастер.
Дверь оказалась в порядке. Но я на всякий случай велела поменять замки везде. А в спальнях их и вовсе попросила убрать. Нечего запираться.
Так, оставалось проверить третий этаж. Его я любила меньше всего. Получердачное помещение, с круглыми окнами и огромным количеством ковров, оно казалось было предназначено для всяких привидений и барабашек. А еще здесь до одури до сих пор пахло духами, старыми и терпкими. Потому сюда я поднималась редко и неохотно.
— Так, — сурово промолвила, стоя в дверях, — господа призраки, я спать! А вы начинайте шуметь только если кто-то явится незваный. Все ясно?
Молчание я расценила как знак согласия. После чего тщательно заперла чердак и удрала в "зимний сад". Это маленькое помещение примыкало к основной части дома и состояло сплошь из стекла. Зимой так было слегка необычно находиться. Снаружи сугробы, а внутри тепло и зелень растений.
— Вот если тебя продать, — бормотала я, усевшись на диван с чашкой чая, — то тогда проблемы бы решились. И на однушку денег хватило бы и на Эверест. Нет же, вредничаешь как кошка по весне.
Еще и упырь этот. Я не выдержала и встала с дивана, притащила нотубук. Так, Алексей Злотов, интересно, интересно, чем ты сейчас живешь, засранец такой.
Но Алекс и тут мне наподлил. В соцсетях у него была страничка, на которой сухо указывалась дата рождения и род деятельности. Ого, а он оказывается уже три раза поднимался на Эверест в качестве гида. Интересно, а в какой компании по восхождению? Или то здесь, то там?
Я разглядывала фотографию Алекса, где он стоял в оранжевой куртке и зеркальных очках. Чем сильнее рассматривала, тем сильнее оживала закопанная глубоко обида. Вот за что он тогда на меня тогда напал? Я ему вообще глазки собиралась строить.
"Хорошо не успела, — подумалось невольно, — а то двойное унижение, блин. Да пошел он".
Захлопнула ноутбук, еще раз прислушалась к дому. Полной тишины здесь никогда не было. Что-то потрескивало в стенах, стучало в батареях и шелестело в подвале. Туда я вообще спускалась только в случае крайней необходимости.
Зевок вышел сам собой, потом второй, третий. Успела еще подумать, что надо бы дойти до кровати, но тут глаза закрылись сами собой и я просто отключилась. Призраки могли выть мне в ухо, плевать. Я спала и видела во сне синее небо над Эверестом. Эти "белые сны" означали лишь одно: я начинала задыхаться в городе.
Пора было выбирать вершину.
Глава четвертая
Алексей Злотов
Очень сложно злиться на самого себя. Но именно этим я занимался, пока возвращался домой. Это надо же было, вздумалось прогуляться ночью, с только зажившим ребром. Адреналина не хватает? Так вон, получил сполна.
— …ять. — сказал вслух, хлопнув руками по рулю.
Сигнал светофора лениво переключился на зеленый, снова тронулся вдоль почти пустых улиц. В такой снегопад вокруг разве что желтые проблесковые маячки снегоочистителей мигали.
Повезло, что те ребята помогли. Не хватало только сейчас оказаться с травмами в больнице. В апреле собирался выдвигаться на Эверест, с одной знакомой компанией.
А стервочку я сразу узнал. Потер ноющую шею: еще пять минут и дома. Лиля, конечно, давно спит. Одна мысль, что смогу залезть под одеяло и обнять ее — сонную и теплую — прогнала хмарь из настроения.
Но чертова стерва! Я про Джулию. Дочка Кострова, мать ее, так-растак. Как она оказалась в это время в таком месте. Бар далеко не пафосный. Мажорке там явно не место. Ей бы ночью тусоваться в каком-нибудь закрытом клубе или в постельке такого же богатого выхохуля. Прожигать его или папочкины деньги.
Хотя сегодня она меньше всего походила на дочь Кострова. Серые глаза казались уставшими, под ними залегли круги, а наряд оказался далеко от брендовых шмоток. Восемь лет назад выглядела куда как лучше.
Завернул во двор, бросил быстрый взгляд на темные окна квартиры, где сейчас спала Лиля и остановил машину. руки сжались на руле до хруста пластика или суставов. Не разобрать.
Тогда, восемь лет назад, я собирался на Эльбрус гидом. Только начинал карьеру, "тренировался" на более спокойных вершинах. И за месяц до отъезда старшая сестра Маринка попала в аварию. Скажем так, когда она стояла на перекрестке, ее машину просто снесли. Виновник ехал на огромной скорости, в не самом трезвом состоянии. В итоге, за прошедшие восемь лет Марина так и не смогла встать на ноги, сев в инвалидное кресло. А виновник, которым оказался Костров, заплатил какой-то там штраф и остался на свободе. Даже суда не было. Нам просто по-дружески посоветовали не лезть. Не помогли никакие мои знакомства, и в какой-то момент я вдруг всерьез поймал себя на мысли об убийстве. Этот скот на свободе, ему ничего не было за искалеченную жизнь. А у Маринки двое детей и муж.
Тогда я все же поехал в горы, чтобы заработать денег. Они тогда точно утекали из семьи: лечение, реабилитация, снова лечение, лекарства. И там, уже на спуске, столкнулся с другой группой.
Медленно вылез из машины, продолжая с каким-то мазохистским чувством прокручивать в голове события восьмилетней давности. Пока шел к подъезду, щурясь от снега в лицо, вспомнила первую встречу со стервочкой.
Сколько ей тогда было лет? Не больше двадцати точно. Сразу обратил на нее внимание: огромные серые глаза с каким-то наивным восторгом в них, желто-зеленое снаряжение и широкая улыбка. Ею меня наградили, когда взгляды встретились.
