Вторгшиеся группы варваров были немногочисленными. Тем не менее они с поразительной быстротой овладели римскими провинциями и обосновались в них, при этом не вызвав сильного сопротивления со стороны коренного населения. Этот факт позволяет представить социальную ситуацию в Римской империи накануне ее распада. Города переживали глубокий упадок, он же поразил средние слои общества и ухудшил положение крестьян. Завершение периода завоеваний затрудняло массовое привлечение рабской силы, а ведь римская экономика опиралась именно на использование труда рабов. В результате свободные граждане оказались на положении полурабов. Тот же (Эрозий, давая объяснение легкости, с какой варвары обосновались в этих местах, замечает, что те, кто жалуется на беды нынешних времен (последствия варварских нашествий), ослеплены блеском римской цивилизации, но забывают о том, что в основе этой цивилизации была несправедливость и нищета народа. В труде Орозия содержится ответ римской интеллигенции, возлагавшей на христиан значительную часть вины за нашествия и за недостаточное сопротивление им. Такое обвинение правомерно, поскольку христианство по своей сути несовместимо с рабством, а именно рабство составляло основу римской экономики. Современник Орозия — святой Иероним писал, что римские властители были большими варварами, чем сами варвары.
Орозий рассказывает, как сам он чудом спасся от свевов: ему помог густой туман, скрывший от преследователей лодку, на которой он бежал. Несмотря на это, в завоеваниях он видел конец эпохи несправедливостей. Вероятно, таково было мнение христиан, рассматривавших нашествия и как Божью кару, и одновременно как путь к освобождению и установлению более справедливых законов.
Вместе с нашествиями рухнули все устои государства; выстояла лишь церковная организация. Большую часть испано-романского населения уже тогда составляли последователи христианства, а территория покрылась сетью церковных приходов. В V в. свевы приняли новую религию, затем ее восприняли и вестготы. Длительное время приходское духовенство оставалось единственной организованной структурой, с которой местное население поддерживало отношения.
Идея справедливости, которую проповедовала эта организация, отождествлялась уже не с повиновением государству, как во времена римлян, а, напротив, с освобождением человека через нравственное совершенствование. Данный факт будет иметь глубокие последствия в формировании психологии эпохи Средневековья.
4. ВестготыВ 416 г. на Пиренейский полуостров пришли вестготы — уже наполовину романизированные германские племена. В ту эпоху Римская империя еще боролась за существование с лавинами нашествий и в качестве одного из способов самосохранения натравляла одни группы варваров против других.
Именно в качестве федератов (то есть союзников) вестготы и были отправлены на Пиренейский полуостров. Перед ними стояла задача изгнать орды аланов, вандалов и свевов. Над аланами и вандалами они быстро одержали верх, но борьба со свевами оказалась затяжной и трудной; лишь спустя полтора века, в 585 г., свевская монархия окончательно прекратила свое существование.
Господство вестготов длилось около трех веков, однако сегодня редко где можно встретить следы их пребывания на португальской земле. Объясняется это их немногочисленностью и тем, что уровень их культуры находился ниже уровня культуры коренного населения.
Пришельцы не принесли с собой ни новых форм социальной организации, ни новой техники труда: они ограничились тем, что закрепились в уже созданных римлянами социальных и экономических структурах и использовали их в своих интересах. Между тем усугубился упадок, начавшийся еще на последней стадии существования Римской империи: торговля (особенно экспортная) агонизировала, а культурная жизнь поддерживалась лишь католическим духовенством, которое начало играть все более заметную политическую роль. Вестготы были не католиками, а арианами (приверженцы толкования христианства, которое проповедовал в IV в. Арий). Это обстоятельство в течение длительного времени осложняло объединение вестготов и испано-римлян. И те и другие подчинялись своим, совершенно разным законам. Браки между представителями обоих народов были запрещены. В 589 г. король вестготов, поддержанный священниками и вельможами, принял католическую веру. В 654 г. был разработан общий закон — Вестготский кодекс, обязательный для соблюдения всеми жителями Пиренейского полуострова, независимо от племенной принадлежности. Однако неизвестно, в какой степени новым законодательством реально руководствовалось в повседневной жизни население полуострова; в тот период получила широкое распространение традиция социального размежевания, основанного на богатстве и крови: хозяева земель были потомками коренных жителей полуострова.
Именно в вестготский период закладываются устои португальского общества эпохи Средневековья, состоявшего из трех слоев: духовенства, знати и народа.
Знать появляется, когда к экономической функции получения продуктов деятельности чужого труда добавляется различие в происхождении. Хозяин виллы в римскую эпоху проживал в городе, а представителем его был управляющий. Этот последний жил значительно лучше, чем те, кто работал под его началом; при этом у него было много общего с ними, поскольку он был с ними из одного племени, говорил на том же языке, придерживался тех же традиций и обычаев. С началом нашествий ситуация изменилась. Земли поделены вместе с проживавшими на них людьми, и лучшие наделы оказались в руках победителей. Но германский владелец земли не был земледельцем или денежным человеком, он был воином. Это человек, стоявший на социальной лестнице выше остальных, но не потому, что он был богаче или образованнее других и поэтому мог управлять ими, а из-за того, что принадлежал к совершенно другому племени. Пришельцы даже образовывали сначала особое юридическое пространство, подчиняющееся другим законам, не распространяющимся на испано-римлян. Среди других отличий было то, что только они выполняли воинские обязанности, из чего следовало, что только они могли носить оружие.
В отличие от римлян вестготы, собственно говоря, не были людьми образованными. Не сохранилось упоминаний о вестготских школах, писателях, центрах вестготской культуры. В ту пору знания нашли прибежище в церкви. Две фигуры воплощают в себе культуру той эпохи. Одна из них — святой Исидор Севильский, автор «Этимологии». Это нечто вроде энциклопедии, в которой он постарался собрать и спасти от забвения остатки классической культуры. Другая фигура — святой Мартин из Думи (или из Браги), еще один писатель, который собрал библиотеку античных книг, в частности греческих. Однако данные примеры не должны привести нас к заключению о том, что церковь стремилась сохранить античную культуру вместе с ее духом. Просто языком, которым пользовалась церковь, являлась латынь, и культурный инстинкт подчас подсказывал ей необходимость спасения античных книг, между тем как христианский дух выступал противником язычества, а значит, и античности.
На христианском кладбище в Мертоле[10] найден камень, некогда служивший основанием креста, на котором сохранилась надпись: «Преклонись. Вот знак, с которым была побеждена сила бывшего тирана. Если осенишь им благочестиво свои чело и грудь, не будет в тебе страха ни перед потусторонними призраками, ни перед пустыми привидениями». Это по-настоящему пропагандистский плакат. «Побежденной силой тиранов» названо римское иго; под «потусторонними призраками» и «привидениями» подразумевались пережитки язычества, в частности суеверие о злых духах, мстивших простым смертным, если последние им не поклоняются. Как и все то, что напоминало прошлую, пронизанную язычеством эпоху, надлежало искоренить и культ домашнего очага. В равной степени это касалось и названия дней недели; единственным романским языком, из которого удалось полностью изъять названия, основанные на языческой мифологии, стал португальский: названия дней недели: secunda, tertia, quarta feria (post sabatum)[11] — имеют литургическое происхождение. Об интенсивности проведения такой культурной акции можно судить по ономастике: римские имена исчезли почти бесследно, их заменили имена германские или христианские.
