Русанов предложил принять участие в плавании капитану Александру Кучину, с которым познакомился в свое время в Архангельске. Тот ответил согласием. Кучин был потомственным помором, участвовал в антарктической экспедиции Амундсена к Южному полюсу и, несмотря на свою молодость, считался опытным мореходом. Врачом в экспедицию Русанов взял свою невесту — француженку Жюльетту Жан, с которой был знаком уже 5 лет.
3 июля путешественники увидели берега Шпицбергена. Исследовательские работы прошли успешно. Были открыты месторождения угля, составлена карта полезных ископаемых, собран богатый научный материал. В начале августа Русанов отправил на одном из встреченных пароходов трех участников экспедиции — Самойловича, Сватоша и Попова. С ними он передал в Русское географическое общество отчет о проделанной работе, зоологические и геологические коллекции.
Как вспоминал Самойлович, он плохо понимал дальнейшие намерения Русанова. Ему показалось, что тот собирается идти к Новой Земле, а далее действовать по обстоятельствам. Из письма матроса Василия Черемхина и воспоминаний отца Кучина становится очевидным, что Русанов еще до начала экспедиции после обследования Шпицбергена намеревался идти на восток, в Карское море. Именно поэтому на судно было загружено максимальное количество продовольствия и топлива.
18 августа «Геркулес» добрался до Маточкина Шара, где Русанов оставил свое последнее сообщение: «Иду к северо–западной оконечности Новой Земли, оттуда на восток. Если погибнет судно, направлюсь к ближайшим по пути островам: Уединения, Новосибирским, Врангеля. Запасов на год. Все здоровы. Русанов».
Наступил 1913 год. От всех трех ушедших в Арктику экспедиций — Русанова, Брусилова и Седова — не было никаких известий. Общественность и Русское географическое общество начали бить тревогу. Но лишь в 1914 году было принято решение об организации спасательных экспедиций, причем на поиски Седова отправились три судна и самолет, а на розыски Брусилова и Русанова ушел только барк «Эклипс» под командованием норвежского полярного исследователя Отто Свердрупа. Однако «Эклипс» попал в ледяную ловушку и зазимовал, так и не достигнув острова Уединения. Безрезультатно окончились и поиски экспедиции Седова. Но неожиданно «Св. Фока» вернулся на родину, правда без своего руководителя. На его борту оказались подобранные по пути штурман Альбанов и матрос Конрад с яхты Брусилова. 6 марта 1915 года было принято решение об оказании помощи экспедиции Брусилова («Св. Анну» найти так и не удалось), а поиски русановцев 7 мая, наоборот, прекратили. Только благодаря протестам общественности Свердрупу было поручено продолжить поиски летом 1915 года. На этот раз «Эклипс» добрался до острова Уединения, но никаких следов Русанова там не нашли…
Только 9 сентября 1934 года у западного побережья Таймыра на одном из островков в шхерах Минина топограф М. И. Цыганюк обнаружил следы русановцев: обрывки одежды и рюкзака, патроны разных калибров, фотоаппарат «Кодак», именные часы Попова и документы матросов Попова и Чухчина из экспедиции Русанова.
После этой находки другой топограф — А. И. Гусев — сообщил, что за месяц до этого на одном из островов в архипелаге Мона он видел столб, обложенный камнями, с вырезанной на нем надписью: «Геркулесъ, 1913 г.». К сожалению, никаких попыток выяснить судьбу русановцев тогда предпринято не было. На карте появились только новые названия безымянных ранее островов: один — Геркулес, другой — остров Попова—Чухчина.
В 1935 году на острове Попова—Чухчина были сделаны новые находки: маникюрные ножницы, гребенка, перочинный нож, железные ложки, патроны, медные монеты, буссоль, обрывок рукописи «В. А. Русанов. К вопросу о северном пути через Сибирское море». Многие предметы были найдены в двух экземплярах, например, две кружки, две ложки… В совокупности с документами двух матросов это наводило на мысль, что здесь погибли два члена команды «Геркулеса», возможно, отправленные Русановым на материк с донесением о зимовке или с просьбой о помощи. Однако когда исследовали патроны, выяснилось: они были 10 различных типов, что предполагало наличие как минимум шести видов оружия. Стало ясно: на острове побывали не только двое матросов, но и, возможно, вся команда «Геркулеса».
В 1970–х годах экспедиции «Комсомольской правды» под руководством Дмитрия Шпаро и Александра Шумилова на протяжении 8 лет исследовали побережье Северного Ледовитого океана от Диксона до залива Миддендорфа. На острове Геркулес удалось найти багор и обломки нарт. На острове Попова—Чухчина — патроны, пуговицы, полоску кожи с надписью «Страховое общество «Россия» (в нем был застрахован «Геркулес») и небольшую эмблему–якорек, возможно, с погона Кучина.
Немало интересного удалось обнаружить и в архивах. Известно, что в 1918 году Руаль Амундсен пытался пересечь на дрейфующем судне Северный Ледовитый океан. В 1919 году он послал двух моряков на Диксон, чтобы они доставили собранные за год материалы. Оба погибли. Один из них не дошел до Диксона всего 3 км, его останки были найдены в 1922 году. Долгое время считалось, что второй моряк погиб у мыса Приметного — в 400 км к востоку. Там спасательная экспедиция, отправленная в 1921 году на поиски исчезнувших норвежцев, обнаружила остатки большого костра, обгоревшие кости, иностранные патроны, монеты и множество других предметов. Однако в 1973 году полярник Н. Я. Болотников предположил, что у мыса Приметного располагался лагерь русановцев. Теперь его гипотеза считается доказанной: на этом месте были найдены французская монета, пуговица, изготовленная в Париже, оправа очков (их норвежцы не носили, зато подобные очки были у механика «Геркулеса» Семенова).
Анализируя находки и имеющиеся сведения об экспедиции Русанова, Шпаро и Шумилов предположили, что «Геркулес» в 1912 году прошел в Карское море и в конце сентября встал на зимовку. Весной 1913 года во время короткого санного похода русановцы посетили остров Геркулес, где установили столб с надписью. Впереди было лето и предполагаемое освобождение судна из ледяной ловушки, поэтому никакого донесения в пирамиде у основания столба они не оставили. Однако летом судну освободиться не удалось, а на вторую зимовку уже не хватало продовольствия и топлива. Вероятно, в августе русановцы оставили судно и направились к мысу Стерлегова. Именно здесь в 1921 году были обнаружены нарты, явно изготовленные на каком‑то судне, о чем свидетельствовали крепления из медных корабельных трубок. Часть команды, по–видимому, двигалась по воде, а часть — по суше. Об этом говорит костер на стоянке у полуострова Михайлова. Его разожгли на высоком месте, для чего приходилось таскать плавник с косы, хотя там гораздо проще было остановиться на привал. Вероятно, костер играл роль маяка — сигнала для тех, кто двигался по воде. В тот момент положение русановцев, видимо, еще не было трагическим: из снаряжения здесь оставлены не самые важные вещи.
На острове Попова—Чухчина произошло что‑то непоправимое — трудно представить, чтобы люди могли выбросить собственные документы без веских на то оснований. Что же случилось с командой «Геркулеса»? В 1988 году в журнале «Вокруг света» В. Троицкий сообщил о двух любопытных письмах, возможно, связанных с трагедией русановцев. В одном из них говорилось о двух загадочных могилах в районе реки Авам на Пясине, которые видела медсестра Корчагина в 1952 году. Ей удалось выяснить, что еще при царе кочевники–оленеводы нашли на побережье лодку, рядом с которой находились мертвые люди. Оленеводы похоронили трупы под камнями, а потом нашли еще двух или трех человек из этой группы, которым удалось дойти до Тагенарского волока, где они и замерзли. Погибших похоронили вместе с документами и рукописями.
