— Впрочем, посмотри на них! — добавил Наполеон, взмахнув рукой в сторону прогуливавшихся военных, количество которых уменьшалось по мере того, как стало смеркаться.
— Сейчас. Нужно уходить сейчас! — повторил он. Император начал притопывать, постукивая черными сапогами по полу террасы. Генерал Бейль пересел, чтобы заслонить от Наполеона последних солдат, остававшихся на площади.
— Сейчас! — продолжил император более спокойным тоном. — Я, вероятно, потерял около пятой части войск в московской битве и еще одну седьмую — в долгих маршах, совершенных за время русской кампании: речь о дезертирах, больных, жертвах засад, устроенных казаками. Лошадей потеряно еще больше. Я хочу вернуться в Европу и во Францию вместе со своей армией! Это будет не разгром, а тщательно организованный военный маневр. Моя задача привести обратно две трети Великой армии, считая общее количество людей и артиллерийских орудий, входивших в ее состав в начале кампании, после того как я овладел столицей Российской империи и сделал так, чтобы русская армия в течение следующих пятидесяти лет не смогла вторгнуться в Европу! Вот что я собираюсь растолковать своим маршалам завтра утром. Великая армия отправится в обратный путь через два дня, передовые отряды выдвинутся 18 сентября. Потребуется по меньшей мере четыре дня, чтобы вывести всех остальных.
Сумерки, прекрасные сумерки позднего лета, словно легкий синий бархат, опустились в тот момент на площадь, оставив на поверхности купола церквей, которые заходящее солнце подсветило золотом.
— Не уходи, генерал Бейль. Я позволил себе слишком долгое отступление. А теперь я должен в точности изложить, какие именно приказания собираюсь тебе отдать.
* * *
— Как я только что тебе сказал, — голос Наполеона зазвучал властно, — я хочу, чтобы две трети Великой армии вернулись в Европу целыми и невредимыми, это касается и людей, и артиллерийских орудий. Армия выдвинется маршевым порядком под командованием князя Невшательского. Я буду находиться в середине колонны вместе со своей гвардией. На обратном пути наша задача будет состоять в том, чтобы уничтожить силы русских, которые в конечном итоге нас атакуют. Нужно истребить по крайней мере половину армии Кутузова, чтобы отбить у него желание вернуться в Европу! Я изменю порядок построения кавалерии, придав кавалерийские полки каждому армейскому корпусу, чтобы они могли защищаться от беспрестанных налетов казаков. Арьергард будет сформирован из кавалеристов Понятовского и пехотных дивизий северных итальянцев, которыми командует мой пасынок. Это превосходные солдаты!
Император отдышался и сдвинул назад шляпу, съехавшую ему на лоб.
— А теперь я скажу, что предстоит сделать тебе. За арьергардом будет следовать еще один арьергард, чтобы ввести в заблуждение русских. Нужно заставить русское командование поверить, что это последнее звено в цепи Великой армии, тогда как на самом деле мы уйдем вперед на сто пятьдесят или двести километров. Я хочу к 5 октября добраться до Смоленска, который мы минуем, не задерживаясь, а через Неман армия должна переправиться до конца месяца — до первых заморозков. Мы немного опередим русских, однако они будут перемещаться быстрее нас, наше движение будет замедлять присутствие московских французов, которые потребовали, чтобы мы их взяли с собой, ибо в противном случае их убьют местные жители, которые после визита в город царя Александра охвачены ненавистью ко всему французскому. Русские солдаты лучше знают местность, а их маленькие лошадки лучше приспособлены к местным условиям. Они постараются перехватить наш арьергард, и здесь настанет твоя очередь действовать: нужно будет ввести их в заблуждение насчет реального положения дел. Я поручу тебе командование небольшим мобильным отрядом. Ты останешься в тылу и должен будешь убедить неприятеля, что Великая армия идет непосредственно перед тобой, тогда как в действительности она будет в шести-семи Днях пути. В частности, от тебя потребуется остаться в Смоленске на неделю после того, как мы оттуда уйдем. Когда мы минуем Витебск, я отправлю к тебе гонца с сообщением, что твое задание выполнено и ты можешь идти на соединение с нами как можно быстрее.
Генерал Бейль устремил на императора сосредоточенный взгляд из-подо лба, который прорезали параллельные морщины.
— Может статься, гонец не сумеет до меня добраться, — сказал он, — прилегающая местность будет кишеть казаками! Что мне делать тогда?
— Надеюсь, что он сможет до тебя доехать, — ответил император, — ему дадут сопровождение. Но если до 15 октября ты не получишь известий, можешь ускорить выступление.
— Могу я спросить, сир, наметили ли вы состав отряда, на который будет возложена задача задерживать противника?
— Разумеется, я об этом думал, — ответил Наполеон раздраженно, притопывая сапогами и стискивая трость с позолоченным набалдашником, которую он держал в правой руке, затянутой в белую перчатку. — Разумеется! Как и обо всем остальном, впрочем! Он будет состоять из двух батарей легкой артиллерии, которые предоставит Лористон, и трех пехотных батальонов, укомплектованных хорошими ходоками. Я подумываю о швейцарцах, баварцах и нашей альпийской армии. Кроме того, я намереваюсь в виде исключения дать тебе эскадрон польской легкой конницы, хотя он относится к моей гвардии. Это тебе подходит?
Генерал Бейль погрузился в размышления о ситуации, которую никогда и представить себе не мог, стараясь все предусмотреть. После долгой паузы он ответил:
— Мне кажется, сир, намеченный план можно дополнить по двум пунктам. Прежде всего, артиллерия. Чтобы ввести в заблуждение неприятеля, нам надо будет произвести много шума и рассредоточить огневые позиции. Еще одна дополнительная батарея представляется мне весьма желательной. Затем кавалерия. В пути нас, вероятно, атакуют с двух сторон. Одного эскадрона для защиты недостаточно. Потребуется еще один.
— Иными словами, ты просишь меня вверить тебе всю Великую армию! — возмутился Наполеон. Через несколько мгновений, переведя дыхание, он добавил: — Возможно, ты прав… Завтра я сообщу тебе свое окончательное решение в половине седьмого утра, во дворце генерал-губернатора, куда приглашаю тебя для встречи. И повторяю: с этого момента — никому ни слова. Я собираюсь провести ночь в Петровском дворце на севере города. Царь имеет обыкновение останавливаться там перед отъездом в Петербург. Это даст пищу для размышлений шпионам, которые вообразят, будто я готовлюсь отправиться той же дорогой. Я вернусь завтра утром, чтобы следить за подготовкой к параду, и соберу маршалов после полудня во дворце генерал-губернатора, чтобы уточнить план отхода. Не забудь, что я жду тебя в половине седьмого. Прощай, генерал Бейль!
Император поднялся и сделал едва уловимые боковые движения коленями, превозмогая судороги, которые начались у него от продолжительного сидения. Его адъютант бросился к нему и протянул руку, чтобы помочь ему спуститься по трем лестничным пролетам. В тот же момент Франсуа Бейль увидел в сгустившихся над площадью сумерках коляску императора, которая стояла в ожидании сигнала. Никогда прежде не встречалось ему более необычайного зрелища. В самом центре Кремля, среди силуэтов византийских церквей, император садился в коляску, запряженную шестеркой лошадей. Откидной верх был поднят, но Бейль заметил, что со стороны кучера сидит человек в штатском платье и высокой шляпе причудливой формы. «Вероятно, — подумал он, — переводчик или проводник, который должен проложить маршрут через охваченный пожаром город».
