Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Страх, проклятый страх беспрестанно порывался наружу. Он возникал вспышками, являлся из ниоткуда, всегда был необъясним и заставлял втягивать голову в плечи и дрожать против воли.
В поисках ответа Иван Несторович поднял голову, еще раз оглядел фасад. На него смотрело старое сморщенное чудище с четырьмя глазами, с плотно сжатым ртом-дверью. Мечников и месье Луар терпеливо дожидались, пока их новый знакомый совершит знакомство с крыльцом и наконец решится переступить через порог.
Ох, как не хотел Иноземцев снова стать жертвой чьих-нибудь фокусов, издевок, розыгрышей и прочих забав подобного рода. Ох, как не хотел, чтобы кто-либо принялся подливать ему в чай какую-нибудь гадость, оказался вблизи его постели, когда он спит, или тайком стал впускать животных, причем диких. До сих пор нет-нет да мелькнет во сне перед глазами острозубая зловонная пасть гиены[5].
И потому, едва он шагнул в прихожую, тотчас стал исподволь изучать двери, окна, замки, в уме подсчитывая, хорошо бы сменить все замки, на окнах поставить решетки, запереться, закрыться, спрятаться. Молча Иван Несторович оглядывался, но старался не выдавать своих опасений и замыслов.
Внутри дом был еще более стар, чем внешне, от стен отходила штукатурка и обивка, мебель одряхлела – здесь никто не жил лет сто. Осторожно ступая по толстому слою пыли, хрустя осколками стекла, щепками и прочим мусором, трое ученых обходили будущие владения Ивана Несторовича – две комнаты внизу, не считая прихожей, одна – большая, просторная – наверху, и витая лестница из прочного дуба, пребывавшая довольно в сносном состоянии. На обоих этажах в восточной стене имелись камины, оба не пустовали, содержали остатки золы и полуистлевшие ножки то ли некогда стула, то ли еще какой мебели, безжалостно отправленной в топку, – сюда, бывало, захаживали бродяги, но после вмешательства месье Кристофаля окна-двери заколотили заново, и с тех пор никто уж и не проникал в эти стены.
– Благодарю, – наконец молвил Иноземцев по-французски. – Отличный дом, настоящая крепость для меня. На лучшее я и рассчитывать не смел. Вот здесь, – он указал на широкий обеденный стол, заваленный мусором, – я и буду изучать материал. А внизу, в одной из комнат, я заметил кушетку – она послужит мне спальней.
– Иван Несторович, – насупился было Мечников, – но пока тут не приведут все в порядок…
– Нет-нет, я сам, – вскричал Иноземцев, переходя от волнения на русский. Вновь тревога всколыхнула сердце – всем только того и надо было, лишь бы потешиться. И эти двое сейчас стояли и смотрели, точно в ожидании, что Иноземцев сдастся. Чего они все время улыбаются, наблюдая за его пугливыми шагами и взглядами? Небось ждут, когда доктор наконец сдастся и позабавит их своей историей, как медленно сходил с ума…
«Нет, нет, – тут же мысленно возражал Иван Несторович, – как можно, как можно? Какого нелепого мнения он об этих чудесных, великодушных господах».
Но тем не менее всем сердцем он хотел, чтобы его оставили в покое.
Усмирив бурю внутри, Иван Несторович поспешил успокоить Илью Ильича и месье Луара, глядевшего с толикой недоуменной насмешливости, произнес пламенную речь о желании никого не утруждать и по возможности несколько упорядочить свои мысли и чувства, занявшись собственным обустройством. Оба ученых из вежливости еще раз попросили отказаться от столь странной идеи, каждый гостеприимно предлагал свои квартиры, но Иноземцев оставался непреклонным, и, в конце концов, те удалились.
Оставшись наедине с собой, Иноземцев вздохнул. А потом достал из саквояжа карманный фонарь с сухой электрической батарейкой в цинковом футляре, приобретенный им в Лавке чудес техники в Варшаве, где пробыл проездом почти сутки. Стоил этот экспериментальный прибор всего ничего, свет выдавал очень тусклый, но горел добрых полчаса.
Вот за это время и нужно успеть исследовать расхваленный биологом подвал.
Иноземцев тотчас же, как вошел, заметил в прихожей квадратный люк с выдвижной ручкой. И, как только выпроводил будущих коллег, без промедлений направился к нему. Попытался открыть – провозился чуть ли не час. Пришлось потушить фонарик из экономии и справляться без него. В предвечернем полумраке, почти на ощупь, чувствуя себя Сайрусом Смитом или даже Робинзоном Крузо на необитаемом острове, долго искал среди мусора хоть что-нибудь, что походило бы на лом, ибо люк точно прирос к полу. Вспомнил тут и сейф, и Фомку с его недюжинной силой[6]. Хорошо бы сюда этого великана с ручищами-клешнями. Но справился-таки сам, воспользовавшись старинным двуручным мечом, выуженным из прочего хлама, – ненастоящим, конечно же, – то была какая-то грубая металлическая подделка для украшения стены над камином; тут же рядом валялся щит и его пара, с которого безжалостно откололи ручку со стеклянным набалдашником.
Усевшись прямо на пол, а ноги свесив в раскрытый люк, Иноземцев с удовольствием зажег карманное устройство. От люка шла деревянная лестница, свежая стремянка со ступенями шириной в ладонь, верно, недавно сюда занесенная, а сам подвал представлял собой низкое помещение, вычищенное и заставленное клетками. Судя по всему, господа ученые уже принялись заселяться, когда коварные аборигены с улицы Ферроннри предупредили сей процесс.
Иноземцев трижды обошел сей погребок, насчитал по пятнадцать шагов вдоль и столько же поперек. И где же здесь фабрику можно было разместить? Совершенно бесполезный кусок пространства, да еще и клетки повсюду, ни для чего места нет.
Пожал плечами и вернулся назад. К тому времени зарядное устройство перегорело – теперь его можно будет разобрать и, если улыбнется удача, собрать заново.
Свет потух, стало страшно. Солнце окончательно скрылось за домами и больше не норовило пробраться сквозь щели в заколоченные досками окна. Еще пара часов, и наступит ночь. А ночь эту предстояло провести здесь.
Иноземцев опустился на ступеньку винтовой лестницы и закрыл на минуту глаза. Тьма подступала быстро, страхи смешались, смазались, будоража сознание отголосками воспоминаний. Милосердная память повыкидывала из своих анналов детали, но чувство осталось… Чувство постоянной скребущей сердце тревоги. Она где-то рядом, она за спиной, она шепчет у самого затылка.
С тех пор как вернулся из больницы, Иноземцев не спал и двух часов в сутки. Не мог дольше. Едва засыпал, как тотчас вскакивал от малейшего шороха. Двух часов хватало, чтобы восстановить силы, при условии всеобъемлющей усталости, а дальше – одно мучение и бесполезная трата времени. А чтобы заработать эти два часа, нужно было еще очень постараться.
Поэтому он встал, призвал на помощь остатки решимости, обвел взглядом стены и приступил к уборке.
Перетаскивая груды хлама со второго этажа вниз, к порогу, Иван Несторович обнаружил много полезных вещей. Самое ценное – две керосиновые лампы, которые тотчас зажег, благо бутылек с керосином всегда возил с собой. Одну поставил внизу, другую – на втором этаже. И все же это ненамного улучшило обстановку, если не сказать – усугубило ее. Свет расползался тусклыми, зловещими языками, рисовал на стенах жуткие тени. Камин, потолочная лепнина, дыры в обоях и паутина по углам казались гигантскими чудищами, окружившими бедного Иноземцева и готовыми к нападению. Казалось даже, они скрежещут зубами – то тут, то там раздавался подозрительный треск. Когда доктор находился наверху, с первого этажа доносились угрожающие шорохи, спустится – над головой шуршал и кряхтел потолок. Брр!
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
