В 1797 году мистер Остен предложил издателю «рукопись романа в трех томах по длине сравнимую с “Эвелиной” Берни». Но издателя рукопись не заинтересовала.
Работа над черновиками плавно перетекла из XVIII в XIX столетие. В каждый новый вариант Остен добавляла отсылки к современным событиям, например, упоминание недавно опубликованной книги. Таким образом, ее романы казались более актуальными, даже если были написаны десяток лет назад.
* * *
У романов Остен была и другая отличительная черта. Практически все они посвящены поиску мужа. В этом нет ничего странного: для девиц Остен, как и для большинства их современниц, этот вопрос был животрепещущим.
Джейн и Кассандра считались бесприданницами, что существенно снижало их шансы на брак. Ведь брак только заканчивался венчанием и свадебным путешествием, в которое, к слову, было принято захватывать кого-то из родственников. Начинался он с обсуждения приданого и составления брачного договора. Это было слияние не только двух душ, но и финансов двух семей. А мистер Остен ничего не мог дать за дочерями.
Возможно, будь Джейн писаной красавицей, она бы с легкостью нашла мужа. Но она не отличалась красотой. Ее племянница Каролина составила такой портрет тетушки: «Ее лицо было скорее округлым, чем вытянутым, с ярким, но не слишком розовым румянцем, с чистой смугловатой кожей и красивыми карими глазами… Ее каштановые волосы вились от природы и обрамляли лицо короткими завитками».
Предполагаемый портрет Джейн Остен кисти Озайаса Хамфри
До нас дошло два прижизненных портрета Джейн Остен. Один – акварельный набросок ее сестры Кассандры, который был значительно приукрашен для последующих изданий Остен. Другой, изображающий девочку-подростка, якобы был заказан у знаменитого светского живописца Озайаса Хамфри богатым двоюродным дедом Остен, чтобы демонстрировать ее потенциальным женихам. Исследователи до сих пор спорят, изображена ли на этом портрете Джейн или какая-то иная особа. Оба портрета рисуют Джейн не слишком привлекательной барышней: маленькой, пухленькой и невзрачной. Впрочем, Джейн была обаятельна, весела, чудесно танцевала и просто обожала балы.
Смирный нрав тоже пригодился бы Джейн на ярмарке невест. Однако отзывы о ее характере весьма противоречивы. «Джейн вовсе не хороша и ужасно чопорна, не скажешь, что это девочка двенадцати лет… Джейн ломается и жеманничает», – так пишет о своей кузине маленькая Филадельфия Остен. Соседка Остенов, миссис Митфорд, которая знала сестер Остен девочками, писала, что Джейн – «самая очаровательная, глупенькая и кокетливая стрекоза и охотница за женихами», каких ей случалось в жизни видеть. Напротив, Каролина восхищалась тетей Джейн, хотя и не могла отрицать, что та порою подшучивала над соседями. Зато со своими племянниками она была сама доброта. Словом, покорная женушка из мисс Джейн Остен вряд ли бы получилась. «Острый язычок и проницательность, да притом еще себе на уме – это поистине страшно!» – век спустя писала Вирджиния Вульф.
* * *
Отсутствие приданого не мешало Джейн Остен влюбляться, точно так же как святая обязанность для девушки ее круга найти себе достойного супруга не мешала ей отвергать предложения руки и сердца.
Ее первой и, возможно, единственной любовью стал молодой ирландец Том Лефрой. Почему-то считается, что Лефрой стал прообразом мистера Дарси. Но своими поступками Том напоминает скорее малодушных Бингли или Виллоуби, нежели Дарси.
Джейн близко дружила с теткой Тома, миссис Энн Лефрой, женой викария из Эша. Разница в возрасте между женщинами была велика, но Энн ценила в Джейн остроумную собеседницу и считала ее ровней. Можно даже сказать, что миссис Лефрой была лучшей подругой Остен – за исключением Кассандры, но та была вне конкуренции. И, конечно, миссис Лефрой было приятно, что Джейн и Том заинтересовались друг другом.
Они познакомились в декабре 1795 года. Том приехал к тете с дядей на рождественские каникулы из Лондона, где изучал юриспруденцию. Трудолюбивый и амбициозный, Том рассчитывал на большое будущее в судах Ирландии. Однако занудой мистер Лефрой не был. Напротив, он обожал танцы и флирт с прелестными барышнями. Рождество считалось порой балов, и как раз на балу Том был представлен Джейн. Ему было девятнадцать лет, ей – на год больше.
В письме к Кассандре Джейн писала со свойственной ей иронией, что единственный недостаток Тома – его пристрастие к белым сюртукам. Во всем остальном Джейн считала Тома настоящим совершенством. «Я почти боюсь признаться тебе, – писала она, – как мы вели себя с моим ирландским другом. Представь себе самое распутное и шокирующее поведение: мы танцевали вместе и сидели рядом… Я уверяю тебя: он весьма воспитанный, милый, красивый молодой человек. Но все так смеются над ним из-за меня, что он стыдится своих визитов в Стивентон и попросту сбежал во время моего недавнего визита к миссис Лефрой».
Чтобы шокировать провинциальных кумушек, требовалось немного – всего лишь протанцевать вместе два-три танца подряд. А ведь Джейн и Том не отходили друг от друга! Мысленно миссис Лефрой уже успела их повенчать. Она даже устроила еще один бал, чтобы дать Тому и Джейн шанс познакомиться поближе. Видимо, Джейн разгадала ее намерения. Она признавалась Кассандре: «…Сегодня вечером я ожидаю от моего ирландского друга предложения руки и сердца; я ему, конечно же, откажу, если только он не пообещает расстаться со своим белым сюртуком».
Но Джейн, конечно же, не собиралась ему отказывать. Она действительно была влюблена в «своего ирландского друга». Но, как писала сама же Остен: «Женщины придают слишком большое значение единственному восхищенному взгляду». Она рассчитывала на взаимность и горько ошиблась.
Матери Лефроя не понравилась бы столь же бедная бесприданница, как ее пятеро дочерей: миссис Лефрой надеялась, что обаятельный Том сможет найти себе какую-нибудь богатую наследницу. Того же мнения придерживался и его лондонский дядя Бенджамин, ведавший семейными финансами. Впрочем, Том вряд ли стал бы прекословить дядюшке. Он и сам понимал, что выгодный брак поможет ему выбиться в люди. И когда на родине, в Ирландии, ему подвернулась подходящая барышня с приданым, он начал ухаживать уже за ней.
Вернувшись к тете через два года, Том даже не заехал навестить Джейн. Миссис Лефрой пришлось самой сообщить о его визите. Это был тягостный разговор, достойный романов Остен. Как Энн из «Доводов рассудка», Джейн ждала весточки от Тома, но не решалась спросить о нем напрямую. А миссис Лефрой была так расстроена, что не смела упомянуть изменника. Положение спас мистер Остен, который осторожно расспросил ее о Томе. Лишь тогда она рассказала, что вскоре Том возвращается в Лондон, а оттуда едет в Ирландию – видимо, навсегда.
Миссис Лефрой так и не простила племянника за то, что «он так дурно повел себя с Джейн Остен». Она затаила обиду на всю свою жизнь, которая, впрочем, оборвалась слишком скоро. В 1804 году миссис Лефрой погибла, упав с лошади, и Джейн еще долго оплакивала эту утрату.
