Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Поэтому к началу 1916 года главной проблемой стало то, что для воспитания и обучения новых контингентов, которые, повторимся, никогда ранее не держали в руках оружия, не хватало учителей. То есть офицеров и унтер-офицеров, в своем большинстве уже истребленных в кровавом горниле боев. Так, перед войной кадровый офицерский состав насчитывал 42 000 – 43 000 чел. Вместе с призванными в ходе мобилизации офицерами запаса и произведенными поручиками в июле – августе количество офицеров дошло до 80 000 чел. Потери в 1914–1915 годах. составили 45 115 офицеров[6]. Участник войны пишет: «Число офицеров было совершенно недостаточным. В полках оставалось не более 15–20 кадровых офицеров; выбывших заменила полная энтузиазма молодежь, вступавшая в военные училища в 1914 году; а их поредевшие ряды пополняла молодежь последующих выпусков из военных училищ и школ прапорщиков, уже носившая в себе элемент усталости от войны, появившийся в России в 1915 году. Некомплект офицеров был велик: командир роты мог радоваться, если у него было два взводных командира – часто бывал только один; на прочих взводах стояли унтер-офицеры»[7].
Тем не менее причины поражений были слишком очевидны: явная нехватка оружия, боеприпасов и технических средств ведения боя. Те, кто предпочел борьбу сдаче в плен, жаждали расчета за понесенные унизительные поражения, ставшие следствием не отсутствия отваги, а кризисной нехватки патронов и снарядов. Пережив критический момент, в России вновь готовились наступать. К началу кампании 1916 года войска окрепли. Так, в конце января на станции Дрисса проходил царский смотр частей 1-го кавалерийского корпуса ген. В. А. Орановского. Перед императором Николаем II прошли 8-я и 14-я кавалерийские дивизии, Сибирская казачья дивизия, 1-я и 2-я самокатные роты, сводный пехотный батальон новообразованной 124-й пехотной дивизии. Вечером 30 января император записал в своем дневнике: «…Все части представились в прекрасном виде, конский состав в отличных телах. Одежда и снаряжение прямо щеголевато».
Российская промышленность, преодолев свои трудности, с каждой неделей наращивала объемы выпуска военной продукции. Многое давали и поставки союзников (хотя, конечно, и несравнимо с техническим обеспечением англо-французских армий на Французском фронте). И все-таки вооружения и боеприпасов не хватало – недаром сотни тысяч винтовок, поставленных из-за границы, немедленно поступали в войска, создавая разнообразие систем и калибров, что затрудняло снабжение частей боеприпасами. Приходилось обучать людей в тылах устаревшими винтовками, а на фронт отправлять иностранные винтовки, варьируя их по армиям и фронтам.
Нельзя забывать, что значительные потери понес и неприятель. Это сказалось уже хотя бы в том, что наступление австрийцев в Галиции и германцев в Литве осенью 1915 года было остановлено контрударами. Неприятель явно выдохся, разбросав свои силы по необъятным просторам западной окраины Российской империи, и теперь следовало вновь идти на Запад. Зимой 1915–1916 годов русские армии Юго-Западного фронта провели сравнительно удачные частные операции под Чарторыйском (8-я армия) и на реке Стрыпе (7-я и 9-я армии). Австро-германцам был нанесен значительный урон, на ряде участков противник был отброшен в глубь своей территории. Но, самое главное, эти бои показали, что время поражений прошло: русские снова могут наступать и побеждать.
Великое отступление 1915 года, выведшее из строя последних кадровых солдат и унтеров, проблемы, связанные с пополнением Действующей армии и снабжением ее оружием, не позволили русскому командованию заблаговременно приступить к планированию операций на 1916 год. Сначала следовало укрепить армию. К 1 февраля 1916 года численность русской Действующей армии достигла 6 200 000 чел., к 1 апреля, незадолго до начала наступления – 6 300 000 чел., к 1 июля, в разгар боев на Восточном фронте – 6 800 000 чел. (в начале войны – 3 500 000 чел.; к 1 апреля 1915 года, перед Великим отступлением – 4 200 000 чел.)[8].
Еще до открытия летней кампании русская сторона под давлением союзников, была вынуждена провести неудачное во всех отношениях наступление на озере Нарочь (март), ставшее первым примером попытки (к сожалению, неудавшейся) прорыва укрепленной обороны противника. Это наступление было проведено в условиях, когда наступавшая сторона сильно уступала обороняющейся в техническом отношении. Русские превосходили неприятеля только лишь в численном отношении штурмующих чрезвычайно укрепленные полосы войск. Отражение немцами русского наступления в районе озера Нарочь вселило робость в души части русского генералитета, усомнившегося в возможности вообще преодолеть германские оборонительные рубежи.
Австрийский полевой телефон
И только 22 марта Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеев доложил императору Николаю II, занявшему в августе 1915 года пост Верховного Главнокомандующего, свои собственные соображения относительно оперативно-стратегического планирования на лето 1916 года. Наряду с прочим генерал Алексеев указал, что существует значительная опасность удара противника по войскам Юго-Западного фронта, ввиду незначительности перевеса русских в живой силе на этом направлении: по мнению генерала Алексеева, русские армии были вдвое сильнее противника севернее Полесья (Северный и Западный фронты) и только на шестую часть – южнее Полесья (Юго-Западный фронт). Однако австрийцы справедливо полагались гораздо более слабым противником, нежели германцы. В связи с этим М. В. Алексеев предложил сосредоточить стратегические резервы Ставки севернее Полесья таким образом, чтобы их можно было быстро перекинуть и на Юго-Западный фронт. В докладе, в частности, указывалось, что «Гвардейский отряд (два армейских корпуса. – Авт.) по своей громоздкости и перегруженности тыловыми учреждениями совершенно не может выполнять роль такого подвижного резерва. Соображения Юго-Западного фронта должны предусматривать возможность такого наступления противника, и фронту нужно быть готовым к отбитию удара, приняв меры к скорейшему окончанию формирования и боевой подготовки новых дивизий».
Русское командование учло опыт поражений предшествовавшего периода, проистекавший не в последнюю очередь из того факта, что противник, как правило, всегда был сильнее на направлении главного удара, хотя в целом Вооруженные Силы Российской империи в численном отношении и превосходили силы врага. Эти недостатки управления приходилось восполнять героизмом и самопожертвованием войск, то есть большой кровью. Установление позиционного фронта на Востоке глубокой осенью 1915 года и начало немцами Верденской операции на Западном фронте наряду с полученной передышкой в операциях позволили Ставке Верховного Главнокомандования создать к весне 1916 года стратегические резервы, исчисляемые в почти тридцать процентов всех Вооруженных Сил Российской империи[9].
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
