Андрен читал, что борода начинала седеть у гномов, которые перевалили столетний рубеж.
— Нет, мудрый гном, мы не шпионы. Нас послала Великая Академия с заданием к вашему королю, великому Вышеню, — вновь по полочкам разложил все Андрен и взял на ладонь Чини.
— О, гномы Большой горы!, — Вдруг воскликнула Хомо. — Кто здесь Саратон?
Гномы одобрительно загудели, разглядывая мохнатое чудо. Переглянулись. Вперёд вышел молодой гном с туго заплетённой бородой и распущенными волосами, часть которых была крашена в синий цвет. Ответил:
— Я Саратон! Чего тебе надо, чудо?
— Твой брат Гивир Седобородый передавал привет. Неужто сынам Брадобрея чуждо гостеприимство?, — Добавила Чини.
Саратон изменился в лице, кивнул, и дал знак гномам расступиться, голос выровнялся, издевка исчезла:
— Если вы друзья моего брата, то вы и мои друзья. Я провожу вас до самого Вышеня. Только рысь придется посадить на цепь, а вам сдать оружие.
— Я не ручная. Я заколдованная. Я — человек. — Разволновалась Варта, нисколько не желая вновь лезть в ошейник.
— Я за неё ручаюсь. — Кивнул Адрен и протянул меч с колчаном.
Грок нехотя отдал топор и колчаны. Гном мазнул взглядом по оружию людей, закинул их в сумку за плечами вместе с колчанами и удовлетворённо кивнул.
— Идёмте, раз так.
Массивные врата Двалиана остались позади. Путники вошли под просторные, огромные каменные своды, освящённые сотнями больших факелов. Потолок в бликах огня сиял отблесками цветных фресок, сложенных из тысяч цветных камней. Цветные, полудрагоценные, те завершались центральными деталями в виде дорогих камней: глаз персонажей, острия топоров, мечей, корон, все сверкали в свете факелов.
Фрески изображали сцены великих битв, коронацию Вышеня, битвы Двалиана, мифы и эпосы из истории гномов. Все они излучали богатство и достаток как раз на столько, чтобы любой вошедший торговец или поставщик не сомневался, что гномы богаты и выкупят всё, что понравится.
Промежутки между фресками и весь прочий потолок занимали сплошные рунические вязи, от самых безобидных, вроде подписей под фресками, до заклинаний уничтожения духов, оберегов от сглаза и проклятий для непрошенных гостей-демонов.
— Если какая-то неведомая силы когда-нибудь и пройдёт через врата Двалиана, то большая её часть так и останется под этими сводами, уничтоженная магией рун на месте. — Приметил понимающий в этой вязи букв Грок.
— А ты знаток, — отметил Саратон. — Для зеленокожего ты слишком много знаешь. Молчи об этом и не наживём проблем.
— Я маг. Я не должен стыдиться этого.
— Ты зелёный маг, — поправил Саратон, приглаживая бороду. — А значит, дикий, ярый, себя контролируешь мало. Творишь разрушение и смерть вокруг.
— Это шаманы. Магия их вроде ягудской. Они взывают к предкам, работают с духами, мало используя тонкие энергии Варленда.
— Слушайте, — прервала начинающую перепалку Чини. — А почему первый гном, которого создал бог Камня — Двалин, сын его Двалиан — великий герой, а первый король — Вышень?
— Вышень — сын Двалиана. Вышень создал первое королевство гномов. — Ответил как само собой разумеющееся Саратон.
— Видишь ли, Двалин был первым гномом, и ни у кого не возникало сомнений в его старшинстве. А когда он ушёл на встречу с нашим богом, и пал его сын, очищая горы от скверны, гномы выбирали себе первого короля. Им и стал Вышень. — Разжевал всё Грок.
— У людей все было проще. Первого члена императорской семьи выбрала Золотая перчатка. Великий артефакт не ошибается. — Добавил Андрен.
— А гномы так и не нашли свой Великий артефакт. — Вздохнул Саратон.
Андрен с Гроком переглянулись. Орк покачал головой.
— А гномьий артефакт должен признать только гнома?
— Кто знает? Я с ними не встречался. Великие артефакты — это не менее великая загадка богов.
Саратон вёл через широкие залы, подвалы, ходы. Коридор петлял вверх и вниз, вёл через мастерские, плавильни, миновал комнаты-склады, столовые, жилые комнаты. Андрен невольно отметил, что гном, словно нарочито удлиняет путь, стараясь запутать ориентацию в пространстве.
«Это торговцев ведёт сразу на склад или базар, дипломатов к высокопоставленным лицам, а тех, кто хочет попасть к королю, стоит помучить так, чтобы забыли, как зовут, а не то, чтобы замыслили злое дело или шпионаж», решил князь.
Хомо во все глаза смотрела на суетящихся гномов. Это был редкий случай, когда она не спала за пазухой, а без устали отмечала все детали, запоминала подробности, что-то про себя бормотала, сводила мысли с ощущениями и часто задумывалась.
В мастерских кипела работа. Слышался стук молотов, от самых больших, с громадными, как сами головы гномов, набалдажниками, до мельчайших, меньше мизинца молоточков, для ювелирный работ. Кряхтя от неподъёмных тяжестей, гномы ворочали кусками руды, грохотали бочками, гремели чанами. В плавильнях по формам выплавлялась сталь, серебро, золото, медь, олово. Огромные меха раздували огонь, подбавляли жар в гигантские печи. Суета стояла на первый взгляд неимоверная, но на второй строго определённая, по иерархии. Быстро бегали молодые помощники, чуть медленнее передвигались подмастерья, размеренно и неторопливо двигались седые мастера. Ювелиры и оружейники, плавильщики и рунные мастера, кузнецы, алхимики, механики, все работали с бодрым энтузиазмом, как будто готовились к войне, и сам король дал указания работать без устали.
«Или делают вид перед прохожими, что работают?», — подумал Андрен.
Путь повёл через мрачные штольни. Саратон двигался в темноте, как и при свете, к мраку подземелий привык, а вот Андрену и Гроку приходилось нести факелы. Гномы в штольнях работали в тусклом полумраке, но не полной темноте. В стены были встроены бледно-голубые камни, они разгоняли мрак.
Саратон не только водил вдоль и поперёк мастерских, часто останавливался перед лучшими образцами оружия, доспехов, щитов, мечей, топоров, арбалетов. Человек и орк отмечали высокое мастерство настоящий произведений искусства, но так же заметили, что самострелы гномы показывать не готовы и к пушкам не подпускают.
Андрен с Гроком, вдоволь навоевавшись за лето в Княжестве, охладели к оружию. Уже не хотелось скупить и надеть на себя всё, примерить к руке любое оружие, ощутить на плечах тяжёлые доспехи, поразить мишень, хотя бы разрубить бревно. Те чувства, которые испытывали на рынке Мидрида, минули. Теперь опытный взгляд отмечал практичность оружия, его легкость, проникающую способность рубить вместе с доспехами, ломать и крушить кости. Собственное оружие казалось неумелым и неуклюжим. По сравнению с мастерством гномов лучшие кузнецы Княжества были детьми, калякающими рисунки, глядя на настоящих художников.
Грока особо поражали работы рунических мастеров. Сам не заметил, как отсыпал порядочную горсть золотых в широкие мозолистые ладони рунника. Гном посмотрел на Саратона, тот кивнул. После чего на мече и топоре гостей появились вязи, отливающую сиреневым цветом. Человеческие руны оплелись мелкой росписью от кончика острия до самой рукоятки, и далее, избороздив и саму рукоятку. Руны гномов были гораздо искуснее и меньше по размеру.
