К. С. Аксаков Место, где родился первопечатник, доподлинно неизвестно, но существует целый ряд гипотез, высказанных разными исследователями по этому поводу.
Согласно самой распространенной из них Иван Федоров родился в Москве. Казалось бы, это подтверждается тем, что во многих официальных документах первопечатника именовали Москвитином, и сам он не раз называл себя так же. Однако все эти документы относятся к тому времени, когда Иван Федоров волею судеб оказался в чужих краях, где Москвитином могли называть не только уроженца Москвы, но и всякого человека родом из Московского царства, то есть из России.
Другая гипотеза утверждает, что родиной Ивана Федорова был Великий Новгород. Она основана на том, что один из самых влиятельных покровителей Ивана Федорова, московский митрополит Макарий, начинал свою церковную карьеру в Новгороде, где и мог знавать семью будущего первопечатника. Эта гипотеза вполне правдоподобна, но каких-либо весомых ее доказательств не имеется.
Согласно еще одному предположению Иван Федоров происходил из Белоруссии. Исследователи заметили сходство между родовым гербом белорусского шляхетского рода Рагоза и печатным знаком Ивана Федорова — профессиональным клеймом, которым он помечал свои издания. Однако в таком случае Иван Федоров должен быть шляхтичем — дворянином, что опровергается образом его жизни и родом занятий. «Настаивать на этой гипотезе мы пока еще не можем», — пишет E. Л. Немировский.
Высказывалось также предположение, что Иван Федоров родился в селе Николо-Гостунь близ Калуги, поскольку впоследствии он служил дьяконом церкви Николы Гостунского в Московском Кремле. Однако взаимосвязанность этих событий весьма сомнительна.
Таким образом, приходится признать, что документально подтвердить то или иное место рождения Ивана Федорова невозможно, но тем не менее по устоявшейся традиции его родиной чаще всего называют Москву. Связь Ивана Федорова с Москвой, действительно, была глубокой и крепкой, он жил и работал в Москве, был хорошо знаком со многими московскими общественными и культурными деятелями. Так что и мы будем придерживаться традиционного мнения, что первопечатник был москвичом.
Вопрос о происхождении Ивана Федорова, несмотря на полное отсутствие документальных свидетельств и по этому поводу в отличие от вопроса о времени и месте его рождения, почти не вызывает сомнений. За исключением уже упомянутого предположения о принадлежности первопечатника к белорусскому шляхетскому роду, большинство исследователей сходятся на том, что родители его были простыми, незнатными людьми. «Федоров» — не фамилия первопечатника, а прозвание, означающее «сын Федора», так — по имени с добавлением имени отца — в те времена называли простых людей, а фамилии в современном понимании носила только знать.
Также почти с полной уверенностью можно утверждать, что Иван Федоров происходил из духовного сословия. Документально подтверждено, что впоследствии он служил дьяконом — помощником священника, а профессия церковнослужителя на Руси чаще всего была семейной, сыновья недуховных лиц становились священниками или дьяконами крайне редко.
Видимо, отец Ивана Федорова был простым приходским священником, и в детстве будущего первопечатника окружала обычная, повседневная жизнь Москвы начала XVI века, труды и заботы простых москвичей, их будни и праздники. Приходской священник в силу своих обязанностей каждый день был свидетелем и участником всех основных событий жизни своих прихожан: крестил новорожденных, венчал вступающих в брак, отпевал умерших.
Жизнь самого приходского священника мало отличалась от жизни обычных горожан. Среди священников почти не было богатых людей: они получали ругу — очень небольшое жалованье, которого обычно не хватало, чтобы прокормить себя и свое семейство, поэтому священник обзаводился подсобным хозяйством — разбивал позади дома огород, заводил скотину. Дом священника находился при церкви, в которой он служил, нередко в этом же доме устраивалась школа для детей прихожан, и священник (или дьякон) исполнял должность учителя. Священники не были чужды обычных слабостей и пороков. В правилах церковной службы особо оговаривалось: «А который поп или дьякон которого дни упиется допьяна, ино ему назавтрее не служити», но прихожане относились к подобным случаям с пониманием и сочувствием.
