В последовательно либерализованном и гуманизированном обществе проблема очищения социального организма от шлаков постепенно вырастает в практически неразрешимую проблему. В качестве примера возьмем культовый для либералов фильм М. Формана «Пролетая над гнездом кукушки». В нем обыграна типичная для либерального «дискурса» ситуация— на одном полюсе тоталитарная система контроля и подавления в виде лечебницы для сумасшедших во главе с деспотичной медсестрой, и бесправные пациенты, с другой. В гуманизированном обществе преступник, признанный психически больным, освобождается от уголовной ответственности, как невменяемый. Его отправляют в психиатрическую лечебницу (как это сделали с главным героем, роль которого исполняет Д. Николсон). Но делать с ним там, если болезнь не поддается излечению? Чтобы он не представлял опасности для других, его глушат лекарствами, разрушая мозг. Но гуманное общество не в силах вынести эти подробности, потому оно предпочитает не интересоваться деталями того, что происходит за стенами психиатричек. Авторы книги и фильма «Пролетая над гнездом кукушки» решили заглянуть за кулисы, и ужаснулись происходящему. Будучи либералами по убеждениям, они описали ситуацию, как тоталитарное насилие над бесправными людьми, преподнося ее, как и полагается художникам, в виде глобальной метафоры. Однако проблема осталась. Сколько десятилетий можно держать в клинике человека, который ведет себя вполне адекватно, и лишь в отдельные моменты «полнолуния» у него может произойти срыв? Остается либо выпустить в надежде, что он не будет вести себя как герой другого известного фильма — «Психо» А. Хичкока (и как то случилось с красноярским убийцей, выпущенным до свершения своих преступлений из психбольницы) или… сделать дебилом и заживо похоронить в палате. А какие варианты еще есть в гуманизированном социуме? Одно дело снимать фильмы «за гуманизм», другое — решать вполне конкретную проблему — что делать с растущим числом антисоциальных элементов?
В таком «толерантном» мире начинает теряться граница между гуманизмом и пособничеством криминалу, если «священными» объявляются жизни даже убийц-садистов детей. Думается, изгнание смертной казни как принцип — ошибка. Смертную казнь применять можно в исключительных случаях, но ликвидировать это наказание вообще, как условие защиты общества от нелюдей есть путь к обществу эолов.
Борцы за отмену смертной казни для любых убийц в дискуссиях на эту тему охотно идут на подлог, заявляя, что «не убий» — религиозный принцип. Но, разумеется, соответствующих цитат из Библии или Корана не приводят, так как их там нет. Известная заповедь «не убий» относится к нормальным людям. По отношению же к преступникам Бог в Ветхом Завете прямо призывает казнить. А Иисус Христос в своих проповедях нигде не призывал к снисхождению к убийцам детей, садистам и маньякам. Однако из него делают духовным пособником преступников, который, якобы, готов прощать всех и за все. Когда Христос говорил о прощении, то имел в виду покаяние грешника его преображающее. Причем покаяние истинное, а не мнимое, чтобы уйти от наказания по активно практикуемому принципу: согрешил — покаялся в церкви, опять согрешил, опять покаялся на исповеди и так без конца.
Поневоле задаешься вопросом: не является ли смещение ценностной оценки жизни человека в пользу оправдания преступников и нарушение принципа возмездия свидетельством деградационных процессов в современном сверхгуманизированном обществе? Отсюда возникает проблема границ гуманизма.
Впору говорить о необходимости социальной биологии. Однако сочетание биологического и социального в природе — тема, которую очень легко обыграть в спекулятивных целях. Что и сделал нацизм. Гитлер создал машину уничтожения, объявив «неполноценными» целые народы. Хотя в XIX веке о социальной биологии писали вполне почтенные ученые, как например философ Г. Спенсер, но гитлеризм надолго сделал дальнейшие размышления на эту тему табуированными. Поэтому ученые пошли обходным путем — о социальной биологии начали писать на примере животного мира. Такая наука получила название этология. Этология — наука о поведении животных и, в скобках, выяснении значения животного в
психической и социальной деятельности Человека. Тот же К. Лоренц намекает: выдавливание агрессии из жизни человеческого общества не есть обязательно хорошо. Внутривидовая борьба должна сохраняться! Или, по крайней мере, предполагаться, иначе возникает угроза деградации перегуманизированного социума. Примером чего является победа (пусть и кратковременная) научного шарлатанства, «лысенковщины в психологии», когда «эксперты» заявили, что Брейвик, изготавливая бомбу и приготовляя оружие, не понимал, зачем он это делал. Отсюда риторический вопрос: надо ли путать добро с мягкотелостью и низводить добро до своей противоположности — всепрощенчества и потаканию злу? А вот откуда берется устойчивый спрос на защиту извращенцев и убийц — проблема уже подлинная, и о ней пойдет речь ниже.
1.2.2. Экономический уровень проявления деградации
Экономика многообразна, поэтому многоаспектна сама экономическая наука. В поле ее зрения находится развитие национального хозяйства в целом, а также множество отдельных отраслей. Спускаясь на нижние этажи экономической деятельности — экономисты анализируют функционирование предприятий и фирм, и так вплоть до эффективности работы отдельного работника, как высшего, так и низшего звена. А есть ли проблема, которая венчает всю эту пирамиду, от которой зависит жизнедеятельность общества в целом? Да, есть.
Обычно люди смотрят на экономику потребительски, ведь основная ее задача — удовлетворение растущих материальных запросов населения. Правда, такой утилитарный подход давно (и по большей части безуспешно) подвергается критике. С позиции изучения феномена деградации основная проблема экономики будет заключаться в том, при каких условиях она способствует цивилизационному развитию, а, значит, поддержанию высокого уровня энергетики общества, и при каких начинает работать против цивилизации. История знает примеры, когда общество достигало высокого уровня материального благополучия, после чего «сытость» становилась причиной угасания жизненных сил этноса. Самый изученный в этом плане социум погубивший себя — античность. Это позволяет исследователям обращаться к его негативному опыту, сопоставляя его с современностью.
«Сытость» возникает при условии, когда материальное производство значительно опережает духовное. К. Маркс считал, что качественное духовное производство должно соответствовать растущему уровню производства материальных благ. Общество, где гармонично сочетается одно с другим, он назвал коммунизмом. На практике этого не получилось, и мы видим, как в развитых странах материальное производство опережает духовность, культура коммерциализируется, то есть становится прикладным инструментом для заполнения досуга. Общество «пассивного потребления», указывают ее критики, не способно справиться с экологическим перенапряжением, свободным временем, которое многим людям нечем занять, кроме как «убивая» его. Культура оказывается не способной противостоять процессу понижения общественного совокупного интеллекта. Общество, несмотря на рост лиц с высшим образованием, «глупеет».
Взаимосвязь материального производства с духовным (культурным) не столь очевидна, особенно пока люди борются с бедностью и угрозой голода. Когда стоит задача выживания, вроде бы, не до культуры, хотя, если присмотреться к истории народов, вырвавшихся вперед, культура у них даже в периоды бедности развивалась вполне успешно. Но когда наступает относительное изобилие материальных благ, необходимость культуры выходит на первый план. Причем в самых разных аспектах социально-экономической жизнедеятельности общества — экологической, качестве досуга, образования, научной этики (наука становится способной уничтожить цивилизацию), выработке ценностных установок. От состояния культуры зависит, куда дальше пойдет «сытое» общество, как и во имя чего, будет развиваться материальное производство. Проще всего свернуть на путь «голого» потребительства, но тогда общество на всех парах устремляется к обрыву.
