Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Девушка прошла на кухню, машинально проверила, есть ли вода в чайнике, нажала кнопку. Чайник у них с отцом – вернее, уже можно сказать, у Марго – электрический, вскипающий быстро, всего за минуту. Даже заварку не успеешь в заварник бросить, а кипяток уже готов.
Сейчас Марго решила не возиться с коробочкой чая – открывать и закрывать ее одной рукой было тяжело, к тому же коробочка была новой, внутри ее полагался еще плотно запаянный пакетик из похожего на фольгу материала, который надлежало разрезать или раскрыть, растянув в стороны – задача в нынешнем состоянии Марго трудновыполнимая. Поэтому она бросила в кружку бумажный пакетик с мятой и залила его кипятком из чайника. По кухне тут же поплыл знакомый всем с детства аромат мятного листа.
Марго уселась на кухонный диванчик, подогнув под себя правую ногу, и задумчиво уставилась в чашку – на поднимающиеся от воды струйки пара.
«Словно туман», – подумала девушка. И сразу же вспомнилась картинка из детства – вечер на реке Каменке: наползающая на берега белая, словно парное молоко, дымка, старая плакучая ива, купающая в воде свои длинные ветви, чуть виднеющаяся из-за облаков бледная луна, плывущий над рекой аромат полевых трав, плеск рыбы в глубоких омутах. И надо всем этим какая-то нереальная тишина. Такая, какая бывает только далеко от больших городов. Вроде и звуки есть – тот же плеск, или лай собаки вдалеке, или крик птицы в подернутой облаками темно-голубой вышине закатного неба, а все равно тихо.
В такие вечера Марго – тогда еще Рита – любила подолгу сидеть на мостке, опустив босые ноги в реку, и смотреть на мир. В такие вечера мир словно сам втекал в ее глаза. Вливался в них приглушенными, мягкими красками – прощальными розовыми солнечными разводами на западе, темнеющей с каждой минутой быстрой водой, то и дело проносящей мимо серебристые ивовые листочки. И Рите казалось, будто она сама становится целым миром, вбирает его в себя, присваивает.
А когда землю окутывала тьма, девочка нехотя вытягивала ноги из реки, стряхивала с босых ступней капли, со вздохом поднималась с мостка и шла домой – к ждущим ее бабушке и маме.
Боже, какой же правильной, какой гармоничной была та жизнь! Другая жизнь. Прошлая… Как же здорово было подходить к дому и уже издалека видеть теплый мягкий свет от кованого фонаря над воротами! Как восхитительно было вдыхать аромат цветущей липы, погружать пальцы в серую шерсть добрейшего цепного Полкана, пить горячее молоко с земляничным вареньем на кухне и засыпать под убаюкивающее мурчание свернувшегося тяжелым клубком в ногах рыжего Мурзика.
Марго так сильно захотелось прямо сейчас оказаться дома, что даже слезы на глаза навернулись. И правда, когда она последний раз навещала бабушку? Полгода назад? Вроде была поздняя осень, а сейчас за окном май… На отца обижается, а сама хороша!
«Как так вышло, что мы разлетелись в разные стороны? – думала девушка, прихлебывая мятный чай из кружки. – Ведь была же семья – счастливая, любящая. А теперь каждый сам по себе – по горло в своих делах и заботах».
По всему выходило, что сплачивала их мама. Она была их центром, светом, к которому они стремились, словно мотыльки на огонь. После нее все пошло наперекосяк.
Размышлять об этом было больно. Привычно больно. Ведь на самом деле это ложь, что время лечит. Стирает, сглаживает – это да, смиряет тебя с фактом утраты, но чтобы исцелить совсем…
Да и не хотела Марго вылечиваться, забывать, оставлять в прошлом. И кто бы вообще на ее месте согласился по собственной воле забыть о самом счастливом периоде своей жизни?
«А может, отправиться домой? – пришла в ее голову мысль. – Прямо сейчас заказать по Сети билеты на утро, собрать чемодан, сесть в поезд и уехать».
Идея была столь заманчивой, что Марго немедленно бросилась к компьютеру. Ей казалось, что система загружается слишком долго, что Интернет сегодня тормозит, что вот сейчас вступит в силу закон подлости, и билетов на утро и вообще на завтра не окажется, и придется брать на послезавтра, а это будет уже совсем другая история.
Но опасалась она зря. Билеты имелись. На самый ранний утренний «Сапсан». На вокзале нужно было оказаться за час до отправления, чтобы выкупить бронь.
Собрать чемодан не составило особого труда. Сейчас Марго делала все на подъеме, в едином порыве – так случалось с ней всегда, когда она четко видела перед собой цель. Покидала, не складывая, в разверстое нутро кое-какую одежду и предметы личной гигиены, косметику, семейную фотографию, запихнула в сумку ноут и в последнюю очередь потянулась к чехлу с ракетками.
Рука замерла на полпути.
«Зачем брать то, что мне не понадобится?» – спросила себя Марго. Но представить себя после стольких лет без ракетки оказалось совершенно невозможно, как она ни старалась. Поэтому девушка, в качестве талисмана, оставила в чехле свою любимую, а остальные выложила и закрыла молнию. Бросила чехол поверх одежды в чемодан и захлопнула крышку.
Выспаться, конечно, не удалось. После сборов Марго долго размораживала холодильник – не оставишь же его включенным на длительный срок, хорошо хоть, что продуктов в нем практически не было: всего пара йогуртов, немного сыра, помидор и остатки молока в пластиковой бутылке. Затем полчаса стояла под горячим душем, надеясь с его помощью расслабиться и заснуть побыстрее.
Но душ не помог. Едва голова девушки коснулась подушки, сонливость как рукой сняло.
Она лежала на спине, укрывшись до подбородка легким пуховым одеялом, и смотрела в потолок, где плыли тени и блики от фар проезжающих по переулку машин, и в который уже раз прокручивала в голове последние дни, начиная с момента травмы.
Удивлялась и ужасалась тому, насколько же быстро, практически одномоментно может кардинально измениться человеческая жизнь, злилась на себя – ведь кого ей еще винить в произошедшем, если не собственную персону?
Когда-то давно бабушка внушала ей, что что бы ни случилось, нельзя сетовать на судьбу и цепляться за прошлое, мечтать вернуться и все исправить. Мол, все происходит так, как происходит – зачем-то, с какой-то одному Богу ведомой целью. Человеку остается лишь принимать и благодарить, потому что в любом событии всегда присутствуют две стороны: плюс и минус.
Тогда Марго возмущалась такой позицией, доказывала, что цели у Господа Бога порой какие-то уж очень сомнительные, взять, к примеру, хотя бы уход мамы. Для чего это было нужно? Какая радость может быть в таком огромном горе? И как с этим можно смириться и принять?
Собственно, после мамы этот их с бабушкой диалог и происходил. Они в то время часто возвращались к этой теме, никак она их не отпускала.
Хотя в принципе говорили они в те дни мало. В смысле, не как раньше – когда Рита подробно рассказывала бабушке и маме о каждом дне в школе, о тренировках и даже о собственных снах. Тогда между ними троими секретов не было.
С отцом дистанция все-таки ощущалась. Может, виной тому было то, что он в основном отсутствовал, ездил на гастроли, зарабатывал деньги для семьи и возвращался в родной город лишь ненадолго.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
