Самая успокаивающая вещь — это статистика. Так вот, таковы по статистике исходы расстройства:
— полностью выздоравливают 25 % заболевших;
— состояние значительно улучшается, восстанавливается нормальный уровень функционирования в обществе (работа, семья, выполнение повседневных дел и т. д.) — 35 % заболевших;
— состояние улучшается, но уровень функционирования восстанавливается не полностью (человек нуждается в помощи, поддержке) — 15 % заболевших;
— состояние не улучшается, человек нуждается в постоянном наблюдении, частых госпитализациях — 10 % заболевших.
Только вдумайтесь в это: ¼ всех страдающих заболеванием выздоравливают полностью, вне зависимости от срока давности и количества обострений. Это не так уж и мало. Течение болезни обнаруживает значительное многообразие и никоим образом не связано с неизбежностью хронического развития или прогрессирующего нарастания дефекта. В некоторых случаях выздоровление может быть полным или почти полным.
А 60% живут абсолютно обычной жизнью и занимают в обществе порой не последнее место.
Я живу с диагнозом шизоаффективное расстройство уже семь лет. Имею за плечами три обострения. Все это время принимаю таблетки. Люди, которые не знают о моей болезни, даже и не догадываются о ее существовании. Я веду абсолютно обычный образ жизни.
Это должно успокаивать по крайней мере тех, кто впервые в своей жизни столкнулся с психозом.
Многие гении страдали шизофренией. По свидетельствам современников, Эйнштейн, Пушкин, Лермонтов, Фрейд — шизоидные психопаты. Остро проявляла себя болезненная психика у Дизеля, Гете, Сен-Симона, Канта, Диккенса, Хемингуэя, Гоголя, Мопассана. Ницше и Врубель последние годы жизни провели в сумасшедшем доме. Наполеон, Толстой и Достоевский страдали эпилепсией. Когда Льва Толстого одолевали апатия и уныние, творческие спады у него длились по нескольку лет. А Гоголь с 20 до 32 лет весну и лето проводил в тяжелой депрессии.
Современники утверждают, что знаменитый испанский живописец Сальвадор Дали страдал шизофренией. То, что он рисовал и как себя вел в обществе, не укладывается в голове обычного человека. Его картины вошли в золотой фонд сюрреализма. Дали создавал похожие на кошмарные видения-образы, которые сам называл «рисованными снимками сновидений». Он утверждал: «Я видел то, чего другие не видели; а того, что видели другие, я не видел».
Хочется развеять и суеверные предубеждения, возникающие чаще всего у первично заболевших. Это не бесы и не порча, на вас не наложили проклятие и никто не сглазил. Я не отрицаю экзорцизма и веры в Бога, силы молитвы и святой воды, однако очень хочу донести до вас, что сила души, мысли и воли человека гораздо мощнее. Наш внутренний потенциал сильнее. А главное, та сила, которая есть в вас самих, никогда не покинет вас, вы можете пользоваться ею постоянно и совершенно бескорыстно, прибегая к ней в самые критические моменты своей жизни. Но об этом позже.
Еще хочется уточнить про защитные реакции попавших первый раз в центры психического здоровья. Вы должны понимать, что вас туда отправили не насильно и это были не враги. Многие, конечно, понимают это, находясь в своей психической норме. Однако у других еще долгое время в процессе ремиссии происходит отторжение того, что это болезнь и ее лечить нужно.
Если бы я каждый раз отказывалась от госпитализации, а я в приступе психоза рьяно этого избегаю, то поверьте, меня давно не было бы в живых. Это уж точно вам говорю. Поэтому хочу сказать большое спасибо персоналу Центра психического здоровья города Минска. А особенно Ирине Сергеевне Залесской.
Многие и после болезни ищут подтверждения своих бредовых идей и не хотят с ними расставаться. Со временем это проходит. Я научилась четко отличать все признаки своей нормы и патологии. Научилась даже во время ремиссии видеть, где у меня был бред, галлюцинации, а где это были реальные, объективные люди, события и ситуации. Это очень сложно, потому что во время психоза все переплетается между собой. Это сложно, но возможно.
Итак, мы осознали, что шизофрения — это болезнь, которую нужно лечить (принимать таблетки), и по возможности проходить различные программы индивидуальной и групповой психологической помощи, чтобы справиться не только с проблемами постпсихотического периода, но, возможно, и с застарелыми эмоциональными проблемами.
НЕМНОГО О СЕБЕ…
Я родилась простой девочкой в очень простой семье. Мама моя работала медсестрой в районной больнице, папа электриком. Семья наша была очень большой и, как считалось, очень дружной. Дедушки, бабушки, тети и дяди, сестры и братья — все жили в одном доме. У нас в Белоруссии так принято (или же нет выбора), — все молодые семьи и по сей день начинают так свой быт.
Семья, как казалось окружающим, была идеальной: вместе на прополку, вместе по ягоды или грибы, вместе веселее. Если быть откровенной, я была очень сложным ребенком, капризной, вредной и всего добивалась силой. Моя мама не могла справиться с моим темпераментом. Наши отношения с ней в моем детстве были очень тяжелыми (одновременно позитивное и негативное чувство к человеку, предмету, событию — например, в отношении детей к родителям). Били, да, признаюсь, били. Истерики и крики, и снова истерики (перенесенные в детстве издевательства и травмирующие переживания). Помимо того, частая ругань родителей. Но, забегая вперед, я хочу сказать: ну и что! Было и было.
