Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
– А чем, чем огрела-то?
– Скалкой…
– Почему скалкой? Ты что, стряпала, что ли? В такое время?
– Да ничего я не стряпала! – От волнения коварная буква «р» в Надеждином голосе уже не слышалась милой картавостью, как обычно, а совсем будто проваливалась куда-то, и выходило со стороны, наверное, совсем смешно, совсем по-детски. – Говою же, думала, что Витя идет! Вот и пошла встъечать.
– Со скалкой?
– Ну да. Понимаешь, я так пошутить хотела. Ну, чтоб не спрашивать, где был да с кем… И в то же время показать хотела так ненавязчиво, что мне обидно.
– А почему ненавязчиво-то? Что в этом такого, если ты нормально спросишь, где был? Мудришь чего-то, сама не знаешь.
– Ой, отвяжись, а? Посоветуй лучше, что мне с этим делать? – уныло качнула она головой в сторону лежащего на полу мужчины.
Словно услышав ее вопрос, он вдруг дернулся слегка и застонал-замычал тихо, пытаясь чуть приподнять с линолеума голову. Надя с Веткой тут же порскнули в кухонный проем, как две испуганные птицы, и выглянули оттуда спустя уже минуту. Мужчина снова лежал в прежней позе, не подавая больше признаков жизни. Ветка первая подкралась к нему на цыпочках, склонилась над головой…
– Фу-у-у… – помахала она перед носом своей худосочной ладошкой и сморщилась отчаянно. – Надь, да он же пьяный в стельку! Он, наверное, сам по себе в прихожую к тебе свалился, а вовсе не потому, что ты его скалкой огрела! А может, ты его и не била вовсе? Может, тебе показалось с перепугу?
– Ой, да какая теперь разница, била, не била. Главное – живой! А то я уж, грешным делом, статью Уголовного кодекса начала в памяти воспроизводить да вспоминать лихорадочно, в чем тут субъективная сторона заключается, в чем объективная… Я ж юрист все-таки по образованию!
– Ой, да какой ты юрист! Не смеши! Сидишь, бумажки на своей фирме перебираешь. Я вот тоже экономист по образованию, а экономить только в последний год научилась, когда одна с детьми осталась. Вообще на мне теперь можно специальный курс изучать – как правильно сэкономить на расходах, когда практически нет приходов…
– Да ладно, чего ты… Прорвемся, Ветка! Не будем о грустном. Скажи лучше, что с этим будем делать? Не стоять же у двери, не караулить всю ночь, когда он изволит выспаться! И Вити, как назло, нет…
– Ну, тогда давай рассуждать здраво, – уткнув кулачки в худые бока, проговорила решительно Надина соседка. – Давай исходить из имеющихся наших дамских возможностей.
– Это как? – непонимающе уставилась на нее Надя.
– А так! Поскольку основная часть туловища уже находится у тебя в прихожей, значит, легче затащить его сюда, в прихожую. Правильно?
– Ну, правильно… Только не хотелось бы, конечно…
– Да это понятно, что не хотелось бы. А только другого выхода нет. На лестничную клетку нам все равно его не вытащить. А если затащим в прихожую, то ты дверь в квартиру сможешь закрыть. И лечь спать спокойно.
– Ага, спокойно… Скажешь тоже…
– Ну, тогда стой над ним и карауль! Я-то ведь домой должна буду уйти, у меня там дети одни. Оно тебе хочется?
– Нет, не хочется.
– Ну, я не знаю тогда, – развела руками Ветка, словно удивляясь Надиной строптивости.
– Ладно, затаскиваем! – вздохнув, решилась Надя принять-таки Веткино предложение. – Сейчас перевернем его на спину, а ноги просто подогнем в коленках, и дверь тогда закрыть можно будет.
Кряхтя и вздыхая, они перекатили безвольное тело мужчины на спину и вздрогнули одновременно, когда голова его, завалившись вслед за плечами, глухо стукнулась затылком об пол, явив им молодое совсем, почти юношеское, красивое лицо, слегка искаженное болезненной судорогой и залитое синюшной бледностью. Бывают такие мужские лица. Как бы ни прорастала на них щетина, как бы ни искажала их злость, бледность или усталость, природная брутальность и чертовское обаяние так и прут из них всем своим естеством. Это всякой женщине для проявления своей красоты ухоженность некоторая надобна, а таким вот мужским лицам и нет в ней никакой потребности. А бывает и вообще – чем лицо мужское меньше ухожено, тем и красивше.
– Надьк, смотри, а он ничего себе, – тихо проговорила Ветка, разглядывая незадачливого ночного постояльца. – Уж по крайней мере посимпатичнее твоего Витеньки будет.
– Это ты к чему сейчас сказала? – сердито на нее уставясь, проговорила Надя. – Тебя послушаешь, так мой Витя хуже всякого первого встречного пропойцы.
Ветка и в самом деле Витю недолюбливала. Говорила, он ей мужа ее, подлеца, напоминает и поведением, и внешностью. И следуя этим аналогиям, предрекала Наде от ее замужества всяческие неприятности. Нет, не была она вовсе по-женски завистлива, просто за подругу так переживала. Чуялось ей везде предательство, и все тут.
– Да нет, он не хуже. Просто… Просто иногда мне кажется, что лучше бы уж твой Витя пьянствовал слегка…
– Ну уж нет, дорогая! Я этого удовольствия в детстве поимела столько, что на всю оставшуюся жизнь хватит! Насмотрелась на пьяного папеньку.
– Так в том собака твоя и зарыта, Надька… – тихо пробурчала Ветка, будто и не возражая даже, а беседуя так просто, сама с собой. – Для тебя теперь каждый непьющий мужик – идеал божественный, святой архангел… А что у этого идеала за сущность, тебе вообще фиолетово. Вот где он теперь, идеал твой? Ночь на дворе! Ты знаешь, где он и с кем сейчас?
– Нет, Ветка, не знаю… – грустно подтвердила Надя. – Да и знать как-то не хочу! Вернее, будто бы не хочу.
– Вернее, тебе надо сделать вид, что ты знать не хочешь. Прикрыться надо трусливым юмором со скалкой в руках, да? Такой вот декоративной женской мудростью? Вроде того: смотри, я простая какая, любящая да смешливая, ничегошеньки не понимающая добрая женушка.
– Ладно, Ветка, хватит! И без твоих психологизмов тошно! – оборвала ее на полуслове Надя. – Иди уже домой, не дай бог Машенька проснулась.
– Ладно, пойду. Не сердись, Надь. Ты же знаешь, я любя.
– Иди-иди. Все, пока. Спасибо тебе за помощь.
Вытолкав Ветку, Надя ушла в комнату, плотно прикрыла за собой дверь в прихожую. Подумав, забаррикадировала ее еще и креслом. Увидев закатившуюся в комнату из прихожей скалку, подняла ее с пола, почему-то принялась рассматривать внимательно, будто с трудом соображая, как же это ее угораздило так анекдотично ею воспользоваться. Тоже, шутница нашлась. Грозная жена со скалкой. Ошарашила бедного пьяного парня по голове, только шум стоял… А не будет пьяным шататься где ни попадя! Сам виноват. Даже в квартиру не позвонил, сразу начал ключ свой совать в замочную скважину! Знаем мы эту «Иронию судьбы», каждый год по телевизору смотрим.
Усмехнувшись, она кинула взгляд на большие настенные часы и чертыхнулась про себя сердито – половина двенадцатого уже! Он что, совсем решил сегодня не приходить? Хоть бы позвонил, соврал чего-нибудь. А что, она бы и поверила. Вернее, сделала бы вид, что поверила. И пусть Ветка ее ругает за слабохарактерность. Да и вообще, не в слабом характере тут вовсе дело, ей этого самого характера никогда занимать не приходилось. Просто она так гнездо свое вьет. Каждая же птица его вьет по-своему! Кто-то по-другому, а она вот так! С женской мудростью. Имеет право, в конце концов.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
