Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
За полгода до основных событий
Отложив газету на край стола, Дмитрий Григорьевич Поляков шумно вздохнул. Светскую хронику он не любил. Обычно та расползалась по серой бумаге во все стороны, точно убежавшее молоко, чем изрядно раздражала. Заголовки статей пестрели громкими фразами, двусмыслицей и восклицательными знаками, с фотографий смотрели худенькие длинноногие певицы, ярко накрашенные актрисы, самодовольные ведущие различных ток-шоу.
– Улыбаются, – хмыкнул Поляков.
Когда же он перестал радоваться жизни, когда разлюбил праздники? Десять лет назад. Именно тогда жена собрала чемоданы и, сказав тихое «прости», шагнула за порог. Любовь к тому времени остыла, и расставание не принесло боли, но странная, ноющая тоска изредка дергала за тонкие ниточки нервов. «Дорогой Дмитрий Григорьевич, как дела? Плохо вам? Да, угадали, это я – Ее Величество Одиночество. Нет, не уйду. Ни за что не уйду! И не просите, не просите и не уговаривайте, не уговаривайте…»
– Один, совсем один, – пробормотал Дмитрий Григорьевич, наклоняя бледно-голубую чашку. Кофе выпит, остался лишь густой горький осадок… Зиночка только для него, для дорогого шефа, и только вечером готовит особенный кофе по рецепту не то бабушки, не то прабабушки – крепкий, с привкусом шоколада.
В астрологию, предсказания, гадания и «прочую бессовестную чушь» Поляков не верил, но, кинув взгляд на газету, от скуки решил попытать счастья. Он перевернул чашку, представил, как коричневая жижа лениво сползает на блюдце, и посмотрел на часы. Без пяти семь.
Дверь приоткрылась, и Дмитрий Григорьевич увидел стройную кудрявую Зиночку. Уже полтора месяца он размышлял: сделать ее своей любовницей или нет, но отношения не сулили желаемого комфорта, и дело с мертвой точки не двигалось. Ему сорок шесть, а ей двадцать девять, он слегка полноват, а она привлекательна и к тому же является обладательницей шикарного бюста, притягивающего взоры мужчин всякого возраста. Он устал, и в его сердце вряд ли разгорится огонь, а она готова любить хоть сию секунду, причем любить с охами, вздохами и постоянным обожанием в глазах… Не решался Поляков, не решался.
– Дмитрий Григорьевич, время-то уже семь, – заходя в кабинет, сказала Зиночка. Качнула бедрами, убрала за ухо непослушный локон и призывно посмотрела на шефа (вот какая я красивая, чего же ты медлишь?).
Зиночка была не прочь закрутить роман с начальником, но особо не навязывалась, однако при случае давала понять, что дорога к ее сердцу вовсе не трудна и уж совсем не терниста. Но, каждый раз наталкиваясь на отрешенный взгляд серых глаз, она не слишком расстраивалась – мужчин на ее век, конечно же, хватит.
– Ты можешь идти домой, я еще поработаю, – сухо ответил Поляков.
Пожав плечиком, Зиночка покинула кабинет, но через минуту вернулась.
– Дмитрий Григорьевич, к вам женщина.
– Какая?
– Странная…
Такого понятия, как «странная», для Полякова не существовало, за последние двадцать пять лет он повидал столько непонятного, необъяснимого и нетипичного, что давно уже ничему не удивлялся. К нему приходили выжившие из ума старухи, загнанные в угол наркоманы, зареванные звезды шоу-бизнеса, избалованные малолетние отпрыски удачливых бизнесменов, чьи-то мстительные жены, взбешенные мужья и вооруженные быстродействующим ядом любовницы. Он привык воспринимать окружающих с иронией и сарказмом и всегда держался от них на расстоянии вытянутой руки – душа оставалась спокойной, ничто не мешало мыслям выстраиваться звеньями в прочную цепочку. Первое, второе, третье – ясно и четко.
– Пригласи.
– Я вообще-то ей сказала, что рабочий день закончился, а она…
– Пригласи, – перебил Дмитрий Григорьевич. Сколько раз он объяснял Зиночке, как нужно себя вести с клиентами, но тщетно – в одно ухо влетало, в другое вылетало. Кинув взгляд на бледно-голубую чашку, Поляков почувствовал острое желание перевернуть ее сейчас же, немедленно. Дмитрий Григорьевич вдруг разнервничался и разволновался оттого, что предсказание уже свершилось, но из-за глупой Зиночки и неизвестной женщины он не имеет возможности узнать свое будущее.
Секретарша протянула «до завтра», недовольно поджала губы и скрылась за дверью. Дмитрий Григорьевич откинулся на спинку кожаного кресла и приготовился к худшему – сейчас зайдет очередная неврастеничка или молодящаяся престарелая особа, играющая роль девочки.
Но в комнату вплыла тень. Высокая, тонкая и бесшумная. Остановившись в самом темном углу кабинета, она застыла.
Черная узкая юбка почти до пола, короткий черный плащ с широкими рукавами, черные волосы, уложенные волной, и черная вуаль, прикрепленная к ним. Незнакомка излучала магическое притяжение, точно ее существо состояло из миллиарда крупинок недозволенного и прекрасного. Мгновенно ощутив непреодолимую силу влечения к этой женщине, Поляков понял, что проиграл, быть может, первый раз проиграл… Причем сразу.
У Дмитрия Григорьевича пересохло во рту, на лбу выступил пот, и неожиданная боль победно прогремела в каждом позвонке. Он поднялся из-за стола и сделал шаг к незнакомке, но та резко вытянула руку вперед – положение изменилось, кажется, теперь его собираются держать на расстоянии вытянутой руки.
– Прошу вас, садитесь, – сказал Дмитрий Григорьевич, чувствуя, как холодеют пальцы и душа наполняется пульсирующим чувством восторга. Сколько незнакомке лет? Двадцать пять? Тридцать? Сорок?
«Как бы не пришлось продать душу дьяволу, – прячась за сарказм, подумал Дмитрий Григорьевич. – Интересно, чего она попросит? Где бумага, на которой нужно обязательно расписаться кровью? Хорошо еще, если своей…»
– Благодарю вас, но я постою, – тихо ответила женщина. Сняв плащ, она небрежно бросила его на стул.
«По голосу не больше тридцати… Глупо, – отругал себя Поляков, подошел к шкафу и заложил руки за спину. – Голос обманчив».
– Поляков Дмитрий Григорьевич, – представился он, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь черты лица через узорчатую вуаль, но безрезультатно – черная ткань скрывала даже подбородок.
– Я знаю. Вас удивляет мой внешний вид?
– Немного.
– Не обращайте внимания, считайте это причудой.
В голове у Полякова пронеслась мысль, что вуаль скрывает шрамы… Возможно, ожог или последствие аварии… Но он тут же отказался от подобных предположений, сердце настойчиво шептало: «Эта женщина красива, необыкновенно красива».
– Сохранять инкогнито ваше право.
Незнакомка открыла сумочку, достала пухлый конверт и, положив его на журнальный столик, сказала:
– Здесь триста тысяч.
– По какому поводу?
– Вы никогда не будете пытаться узнать, кто я. Пожалуйста, обещайте мне это.
– Даю честное слово, – поправив очки, ответил Поляков. Он не нуждался в деньгах и с легкостью мог отказаться от такой суммы, но сейчас, заинтригованный и взволнованный, хотел лишь одного: как можно дольше находиться рядом с женщиной в черном. – Скажите хотя бы имя, должен же я к вам как-то обращаться.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
