Пока я пишу этот рассказ, мама спорит в столовой с моим бойфрендом, потому что она, черт побери, не хочет, чтобы у ее внуков выросла третья конечность из-за канцерогенных гипотетических высоковольтных линий электропередачи за окном гипотетической спальни наших гипотетических детей!
В моей сознательной жизни, пожалуй, не было такого дня, чтобы мама не напомнила мне о риске раковых заболеваний. Инсектициды, зараженная вода из-под крана, изоляционные материалы с формальдегидом, свинцовая краска… Опасность на каждом шагу!
Все эти страхи возникли после кончины маминой тети Кейт, в честь которой меня и назвали. Мама ухаживала за тетей на финальной стадии ее борьбы с раком. Мои родители даже поженились в ее больничной палате, поскольку врачи решили, что Кейт слишком слаба, чтобы встать с постели, и этот горький опыт полностью изменил маму.
Как? Она стала классическим ипохондриком. Если у папы газы, пора делать колоноскопию. Если у меня болит голова, значит у меня опухоль мозга. И многие годы мама прилагала титанические усилия, стараясь оградить нас от раковых заболеваний.
– Ты хочешь готовый ланч?! ГОТОВЫЙ ЛАНЧ?! Я читала в Гарвардском медицинском журнале о том, что установлена связь между консервантами, нитратами и онкологией. Это дерьмо напичкано отвратительными химикатами, от которых у человека может вырасти третий глаз! Если ты еще раз при мне произнесешь «готовый ланч», то обещаю, что не доживешь и до тридцати лет!
На тот момент мне было только шесть, а потому вполне хватило бы простого «нет».
Моя мама на редкость креативна. И находит угрозу рака там, где другие ее не видят, даже ученые-онкологи.
Вы наверняка слышали об очках ночного видения, позволяющих людям видеть в темноте, да? Аналогичный случай с моей мамой, но только она видит не предметы, а потенциальные канцерогены, всегда и везде.
И жизнь в туманном Лос-Анджелесе лишь обострила мамину гипертревожность. Даже в те дни, когда в воздухе стояла легкая дымка, она заставляла меня надевать медицинскую маску на прогулку с собаками. Если мама постановляла, что в воздухе слишком много загрязняющих веществ, то во время школьной недели мне запрещалось на переменках играть во дворе. Будь прокляты эти медицинские маски!
Заметьте, мама узнавала о смоге не из выпуска новостей и не от метеорологов. Она просто каждый день смотрела на небо, и, если оно казалось ей каким-то особенно канцерогенным, меня оставляли дома наедине с цветными наклейками.
И все же самым страшным событием, повлиявшим на мамино мировоззрение «канцерогены повсюду», произошло тогда, когда она узнала о существовании электромагнитного излучения. И вот в одну роковую ночь в начале 1990-х во время просмотра в три утра захватывающей информационной рекламы мама наконец убедилась, что волны электромагнитного излучения:
а) повсюду;
б) приведут к повальным раковым заболеваниям (если уже не привели);
в) непременно убьют ее единственного ребенка.
И вот мама, с ее канцерофобией, получила средство для поддержания неврозов: измеритель электромагнитного поля (ЭМП-метр, для тех, кто в курсе).
Мама заказала сразу два, и эти неуклюжие приборы весом в пять фунтов стали для нее самыми надежными советниками. Мама повсюду таскала их с собой. Если Бекки[2] уходила на вечеринку с ночевкой, я могла идти гулять, но если Эмили[3] показывала повышенную раковую угрозу, значит мне не повезло.
Когда в начальной школе я приступила к занятиям в компьютерном классе, мама заставила меня использовать специальный антираковый протектор для экрана, который она приобрела через «Магазин на диване». Ну, вы понимаете, у всех крутых третьеклашек есть такие.
