– Я так и предполагал, – сухо заметил Стивен.
Он прекрасно понимал, что после развода ни один из родителей не обеспокоился всерьез о судьбе девочки. Двое эгоистичных взрослых людей использовали Вивьен как оружие в своей борьбе. Как сказывается подобное отношение на ребенке, Стивен знал не понаслышке. Его родители обладали не только выдающимися способностями, но и крайней амбициозностью, и каждый из них видел в своем сыне только продолжение себя. Для них ребенок был не плодом горячей любви, а способом обеспечить собственное бессмертие.
– Даже если бы Вивьен не имела собственного мнения, в котором, поверь, она очень тверда, несмотря на ее внешнюю беззащитность, – прервал размышления Стивена скрипучий голос Роджера Крестона, – время, когда отец выбирал будущего мужа…
– Разве я сказал хоть слово о замужестве? – удивился Стивен. – Женитьба существует для тех наивных глупцов, которые верят в любовь и в прочие романтические бредни. Ваши собственные неудачные опыты супружества доказывают, что это чепуха. Вивьен нужна мне совершенно для другого, для одной-единственной вещи. Для секса.
– Но это неприлично! – Голос Крестона сорвался на фальцет.
– С каких это пор вы, уважаемый профессор, стали ярым защитником морали? – ехидно осведомился Стивен.
Профессор не мог произнести ни слова. Беззвучно шевеля губами, он остолбенело уставился на Стивена, будто увидел перед собой неизвестное науке чудовище. Возможно, с неожиданным юмором подумал Стивен, профессору так и кажется.
– Как ты дошел до такого бесчувствия? – обретя наконец дар речи, с искренней жалостью спросил Крестон.
Ответная усмешка Стивена была мрачной, как ненастная ночь, и колючей, как острие ножа.
– Когда-то вы предупредили меня, что каждый норовит съесть другого. И даже в нашем вроде бы мирном занятии наукой есть место жестокости.
В памяти Стивена вспыхнуло воспоминание о диверсии в лаборатории. Запах опаленной взрывом кожи вновь встревожил его ноздри, нечеловеческий крик боли рвался из горла, голова болезненно закружилась. Колоссальным усилием воли, которая закалилась за долгие месяцы, проведенные Стивеном в больнице, он заставил себя остановить поток болезненных воспоминаний.
– Итак, поскольку погода портится и в ближайшее время ожидается шторм, я предлагаю вам, уважаемый профессор, отправиться в обратный путь немедленно. Я охотно доставлю вас к побережью, где есть катер, и мы таким образом сэкономим кучу времени. Представьте себе, я буквально схожу с ума по вашей дочери. Я слишком много времени посвящаю мыслям о ней, так много, что даже не могу работать. Теперь я еще больше утвердился в мнении, что женщин следует исключить из сферы жизни ученого.
Провожая ошеломленного Роджера Крестона к двери кабинета, Стивен продолжал непринужденно болтать:
– Могу заверить вас, профессор, что, несмотря на очевидные физические недостатки, я по-прежнему пользуюсь у представительниц прекрасного пола успехом, а удовлетворить их сексуальные запросы для меня не составляет ни малейшего труда. Я мог бы решить проблему с Вивьен и другим способом, но это потребовало бы много времени. А у меня нет ни времени, ни терпения. Поэтому я отдаю это дело в ваши руки.
– В мои руки?
– Конечно! Вы скажете вашей очаровательной дочери, что я приглашаю ее в «Замок Грёз» – так я называю мой дом на этом острове – и объясните зачем. Она будет принята с почетом и уважением, все возможные удобства ей гарантированы. Я читал, – Стивен открыл перед поникшим Роджером Крестоном дверь, – что у Вивьен были утомительные гастроли. Я предоставлю ей возможность отдыхать днем, сколько она пожелает. Но ночи, – Стивен мрачно ухмыльнулся, – ночи будут моими! Позвольте не рассказывать вам о подробностях.
– Ты не человек, а монстр! – взорвался Крестон, невольно взглянув на вишневые рубцы, стянувшие левую щеку Стивена.
– Пусть так, – небрежно согласился Стивен, хотя в его глазах полыхнула ярость, – но я еще и мужчина. Мужчина, полный желаний. Их вызвала ваша дочь. Когда она удовлетворит пыл моих страстей, я отпущу ее на все четыре стороны. Целой и невредимой.
– И ты думаешь, я хоть пальцем шевельну, чтобы заставить мою дочь спать с тобой?!
Роджера Крестона затрясло от возмущения, его лицо побагровело так, что Стивен испугался, не хватит ли старика удар. Столь бурная реакция была для Стивена совершенно неожиданной, он не предполагал, что профессор, проженный циник, станет искренне беспокоиться о судьбе дочери.
– Я слышал, у вас в университете довольно шаткое положение, – как ни в чем не бывало продолжал Стивен. – Вы старый человек, не способный держаться на диктуемом современной наукой уровне. И вам придется посоветовать вашей дочери приехать в мой дом, так как в противном случае то, что произошло между нами десять лет назад, я сделаю достоянием всего научного мира.
Крестон заметно побледнел, кровь отхлынула от его припухшего, одутловатого лица.
– Ты не посмеешь… – прошептал он.
– Почему? Вам кажется это нечестным? Не будем спорить зря. Теперь роли переменились. Как вы думаете, кому теперь поверят? Человеку, которого считают одним из выдающихся ученых мира, или заливающему тоску алкоголем древнему старцу, чье реноме подпитывается остатками былой славы?
– Ты не сделаешь этого! – повысил голос Крестон.
Стивен холодно и жестко посмотрел своему бывшему наставнику прямо в глаза.
– Сделаю, не сомневайтесь. – Он взял профессора за локоть. – Я не хочу срывать концерты Вивьен, поэтому буду ждать ее через неделю.
– Если сумею, я уговорю ее приехать, – после недолгого раздумья с трудом выговорил Крестон. – Но предупреждаю, Вивьен всегда была невероятно упрямой. В монастырской школе постоянно жаловались, что невозможно заставить ее сделать то, чего она не хочет. – Он встряхнул седой гривой и тревожно взглянул на Стивена. – Я постараюсь, но обещать не могу.
Ответ показался Стивену неубедительным. Крестон явно не понял, насколько его репутация и возможность продолжать работу в университете зависят от согласия Вивьен. Поэтому Стивен, хотя в глубине души и сострадал попытке профессора защитить дочь, холодно уточнил свои требования:
– И опять-таки, дорогой профессор, мы в разном положении. Я даю вам твердое обещание: если Вивьен не приедет через неделю, ваша карьера навсегда закончится.
Не говоря ни слова, Роджер Крестон поплелся к ожидающей его машине. Стивен, глядя на его поникшие плечи, гадал, что больше удручает профессора – возможный бесславный закат карьеры или судьба дочери.
Так и не решив для себя этого вопроса, Стивен смотрел вслед удаляющемуся автомобилю с непривычным чувством почти злобного удовлетворения. Прошлое было отмщено.
Перед его глазами возник нежный образ Вивьен Крестон, ее бархатные золотистые глаза, нежно-розовые пухлые губы…
Забыв о прошлом, Стивен погрузился в ожидание будущего.
