Грузная фигура в засаленном одеянии возникла рядом с ним. Совсем не та фигура, которую он ожидал увидеть. Чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, Слот велел слуге принести пиво и жареное мясо. Потом с отвращением проводил взглядом жирное, колышущееся тело того, кто наверняка еще и ублажал мужчин в задних комнатах «Крови Вепря».
* * *
…Люгер сидел в одиночестве, стараясь оттянуть окончание своей бесхитростной трапезы. Он медленно пережевывал жесткое мясо, обильно приправленное специями, и запивал его пивом. Свеча, оплывавшая в бронзовом подсвечнике и обернутая куском жести, освещала стол, оставляя в тени лицо Стервятника. Уродливый подсвечник был намертво закреплен в стене, и от него тянулся кверху черный язык копоти.
Люгер внимательно рассматривал людей, входивших в трактир, – бродягу с отрезанным языком, двух солдат, едва державшихся на ногах, карточного шулера с холодным самоуверенным лицом… Но гораздо больше его интересовали безликие существа в глубине помещения. Порой он ловил на себе их быстрые скользящие взгляды.
Слот чувствовал, как вокруг него постепенно сгущается и становится почти материальным облако неприязни. Из этого облака наконец появилась Сегейла, и он на секунду расслабился.
Она села напротив него на свободный стул, и это само по себе было вызовом, брошенным посетителям «Крови Вепря». Возлюбленная Люгера еще никогда не вела себя так свободно. Слот видел в конусе света ее лицо, прозрачные серые глаза и пытался понять, чего в них больше – любви или отчаяния…
– Где ты была? – спросил он только затем, чтобы прервать мучительно затянувшуюся паузу.
– Я должна уехать, Слот, – сказала женщина, не обратив внимания на его вопрос.
…Люгер смотрел, как шевелятся ее губы, и почувствовал легкий укол в сердце.
Порой он спрашивал себя, каким образом Сегейле удается существовать в этом кошмарном месте. Ее красота оставалась безупречной, пальцы тонкими, ногти – длинными и гладкими, несмотря на довольно грязную работу. Таких стройных и красивых ног Люгер не наблюдал ни у кого из аристократок, а в этом деле у него был кое-какой опыт. Кожа Сегейлы была чуть темнее бледной кожи Слота и имела ровный кремовый оттенок.
Люгер до сих пор ничего не знал о ее происхождении. Она была откуда-то с юга, может быть, из самой Морморы. Он не знал также, каким образом Сегейла оказалась в Элизенваре и что удерживало ее здесь. Приятно было бы сознавать, что причиной являлась его собственная скромная персона, но Стервятник был подозрителен и не настолько самоуверен.
Все их прошлые встречи происходили тайно, в тесной комнате Сегейлы, под самой крышей полупустого дома, находившегося в двух кварталах от трактира. Об обстоятельствах своего знакомства с этой женщиной Люгер старался вспоминать как можно реже…
И вот теперь она собиралась уйти, уйти навсегда.
– Меня только что выгнал хозяин, – сказала она. – Вернее, я сделала так, что он меня выгнал…
Слот ощутил что-то вроде удушья.
– Если бы я не появился, ты ушла бы, не простившись со мной? – спросил он, медленно произнося слова.
– Я хотела найти тебя. Например… в твоем поместье.
– Ты прекрасно знаешь, что вряд ли отыскала бы его, – со злостью оборвал ее Люгер. – Значит, ты просто хотела уйти…
Да, обстоятельства набросили петлю на его шею, и эта петля медленно затягивалась. Стервятник знал, что станет циничным и беспощадным, когда придет время схватки, а в особенности – его последней схватки; он будет сражаться без всякой веры, в отсутствие всякой надежды и тогда, когда жизнь утратит всякий, даже самый примитивный смысл.
Но перед тем он не мог потерять эту женщину. Люгер вдруг почувствовал, что хочет ее. Очень сильно и прямо сейчас…
Внезапно с улицы в трактир проник слабый и необычный звук. Чуткое ухо Слота мгновенно уловило его среди множества других, более громких звуков. Это был долгий вой Газеуса…
Стервятник различал десятки сигналов, которые мог подать ему пес. Сейчас это не был вой ужаса или боли, это было всего лишь предупреждение.
Люгер вспомнил, где он находится…
Он кожей ощущал враждебность, повисшую за его спиной; она тянулась к сердцу холодными щупальцами страха и шевелила волосы на затылке дыханием неведомой опасности. Он вдруг понял с почти неопровержимой уверенностью, что этой ночью ему не дадут спокойно уйти из трактира…
И причиной этому могло быть странное поведение Сегейлы.
Едва заметная, но непреодолимая отчужденность раньше служила ей лучшей защитой от посягательств здешнего отребья. Слухи о ее связи с человеком древнего рода, владеющим черным колдовством, отпугивали более настойчивых. Тех, кого не остановило и это, уничтожил при помощи магии и кинжала сам Стервятник, но об истинных обстоятельствах их смерти не знала даже Сегейла. Хотя давно подозревала что-то в этом роде. И в ее отношения с Люгером стал закрадываться страх…
Слот хорошо знал, что за все в этой жизни надо платить, и, может быть, сегодня для него наступила ночь главного платежа.
– И куда же ты уезжаешь? – спросил он, хотя как раз это было совершенно неважно.
– Куда угодно, Слот. Я устала…
Взгляд Сегейлы был устремлен на колеблющееся пламя свечи. «Всегда одно и то же», – с горечью подумал Люгер. Страсть, которую он испытывал к этой женщине, не мешала ему тщательно взвешивать причины ее поступков. Сейчас она явно что-то скрывала от него. Слот мог подчинить ее себе колдовством, но не пошел дальше мысли об этом – он слишком любил Сегейлу.
Он задумался о том, что было причиной ее внезапного желания бежать – их затянувшиеся отношения без будущего, чье-либо вмешательство или какая-нибудь тайная миссия?.. Стервятник успел перебрать в голове десятки возможных причин, и все они были более или менее реальны.
Потом он понял, что на самом деле это его совершенно не интересует. Любые слова сейчас были лишними и прозвучали бы пошло. Он не мог потерять Сегейлу и в эту ночь готов был сделать для нее все что угодно. Даже то, о чем, возможно, впоследствии придется пожалеть…
Стервятник еще не знал, как выйдет из создавшегося положения. Он не считал свою связь с Сегейлой мезальянсом, но двор Валидии придерживался несколько другого мнения и был неумолим. Открытое продолжение этой связи обрекало Люгера на изоляцию, а может быть, и на изгнание за пределы королевства. Это превращало Слота в легкую добычу для его давних врагов и всех тех, кто захочет доставить себе изысканное удовольствие полакомиться останками последнего из великих древних родов.
…Люгер рассеяно проводил взглядом троих монахов, вошедших в трактир и скромно расположившихся в дальнем углу. Их рясы, покрытые пылью дорог, были рваными и изношенными, а капюшоны низко надвинуты на лица. Монахи выглядели так, как выглядят сотни странствующих Преследователей Греха, и, по всей видимости, проделали нелегкий путь, прежде чем добрались до Элизенвара. Это вполне объясняло их появление в столь неподобающем месте.
