Слот оглянулся, хотя минуту назад дал себе слово не оглядываться.
Пыльная лента дороги была пуста. Пес тоскливо завыл возле его левого стремени. В этом вое было столько невысказанного и необъяснимого ужаса, что у Люгера зашевелились волосы на голове.
Чтобы избавиться от наваждения, он остановил Тайви и вернулся на то место, где повстречался со Странником. Если бы старик спрятался в чаще, Слот поехал бы дальше относительно умиротворенным. Однако следы слепца и его клюки обрывались прямо посередине дороги, покрытой пылью. Здесь были отпечатки лошадиных копыт, огромных лап Газеуса, непрерывные полосы, оставшиеся от каретных колес, но частые следы Слепого Странника обрывались так неожиданно, будто на этом самом месте его подхватила и унесла в когтях гигантская птица. Может быть, старик и сам превратился в птицу или летучую мышь, однако Люгер никогда не слышал о таких стремительных и бесшумных превращениях.
Раздраженный засевшим в его мозгу тягостным воспоминанием о слепце, он ехал, нахмурившись, по безлюдной дороге и вскоре пришел к выводу, что встреча с Сегейлой ему совершенно необходима.
Глава четвертаяСЛОТ И СЕГЕЙЛА
Он оставил Тайви в конюшне одного постоялого двора на окраине Элизенвара. Всадник был бы слишком заметен на городских улицах, а Люгер сейчас не испытывал потребности в соглядатаях. Хозяин двора был обязан Слоту своим кошачьим телом, а тот мог не сомневаться, что у Тайви всегда будет вдоволь овса и никто не потревожит коня, сколько бы времени Люгер ни отсутствовал.
Отсюда Слот пешком отправился к трактиру «Кровь Вепря». Огромный пес, бесшумный, как тень, следовал за ним в отдалении, готовый встать на пути любого, кто посягнет на жизнь, свободу или покой его двуногого приятеля.
…Сумерки опустились на город. Взошедший над крышами домов Глаз Дьявола посеребрил края облаков и отразился в лужах посреди быстро пустеющих улиц. Странная пара – человек и пес – двигалась по самым грязным и темным закоулкам Элизенвара, но Слота не покидала безотчетная тревога, которую он испытывал всякий раз, когда за ним следили.
У Стервятника не было иллюзий относительно того, что его появление в городе осталось незамеченным. Те, кто хотел убить Люгера, наверняка нашли способ проследить и за его поместьем, и за городскими окраинами…
Чем глубже погружался он в темный лабиринт улиц, тем сильнее проклинал себя за то, что поддался безумному порыву. Каждую секунду он ожидал услышать свист арбалетной стрелы за спиной или появления из подворотен безликих теней, готовых отправить его на тот свет.
Подходя к трактиру «Кровь Вепря», он почувствовал, что его спина покрылась холодным потом, хотя ночь, опустившаяся на город, была далеко не жаркой.
* * *
Трактир находился в одном из беднейших кварталов Элизенвара, населенном преимущественно ремесленниками, торговцами, наемниками и проститутками обоих полов. Несколько ювелиров, чьи лавки располагались поблизости, славились отнюдь не чрезмерной честностью, а разыскать здесь человека, готового за десять монет совершить убийство, было делом столь же простым, как найти женщин для оргий или малолетнюю жертву для совершения ритуального жертвоприношения.
Обстановка в ближайших окрестностях «Крови Вепря» была соответствующей. Стая бродячих собак лениво отдыхала у дверей трактира, изредка затевая злобную потасовку из-за брошенной кости с остатками мяса. Без сомнения, некоторые из этих псов давно лишились своих человеческих тел. Голодные собаки внимательно рассматривали посетителей, и мало кто чувствовал себя уютно под тяжелыми взглядами мутных коричневых глаз. Человек, перебравший лишнего в трактире и оставшийся ночью на улице, рисковал быть попросту съеденным.
… Издалека завидев Газеуса, стая подняла хриплый лай, а тот невозмутимо расположился за сотню шагов от таверны, в тени большого дерева, так что только сверкающие во мраке белки выдавали его присутствие.
Положив голову на лапы, Газеус стал ждать хозяина. Жалкие твари, теснившиеся у дверей трактира, не были для него серьезными противниками. Он не раз уже расправлялся с ними, и они хорошо помнили об этом. Сейчас он гораздо больше опасался двуногих, которые несли с собой неумолимую стальную смерть и ужас мрачного колдовства.
Безмятежность Газеуса, лежавшего в тени дерева, была лишь видимостью: его глаза, не различавшие цветов, настороженно всматривались в силуэты, а нос ловил запахи всего необычного, ползущие по грязной улице среди сотен других запахов.
* * *
Слот взялся за тяжелое бронзовое кольцо на двери трактира, отполированное прикосновениями тысяч рук, и услышал глухое злобное рычание у себя за спиной. Псы всегда инстинктивно чувствовали в нем чужого, существо из другого мира – мира, в котором передвигаются верхом на четвероногих, пьют из горного хрусталя, согреваются в ваннах, отлитых из серебра, и занимаются развратом на огромных постелях, которые сделаны из драгоценного дерева, добытого приговоренными к смерти или к пожизненной каторге в Лесу Ведьм далеко на западе.
Люгер обернулся и пробормотал заклинание. Не столько для того, чтобы отпугнуть псов, сколько желая проверить, сильна ли еще здесь его магия. Он увидел, как дернулись собачьи головы, пронзенные резкой болью, и, хотя эта боль была преодолима, она оказалась слишком неприятна, чтобы стая не предпочла оставить незнакомца в покое.
Стервятник погрузился в удушливую атмосферу трактира. Огромный зал с низким потолком был наполнен дымом жаровен и трубок, запахами потных тел и грубой пищи. Многочисленные колонны и раставленные в беспорядке столы превращали помещение в труднопроходимый лабиринт, дальние закоулки которого терялись в полумраке. Свечи на столах едва разгоняли тьму и делали лица людей похожими на восковые маски. На голых каменных стенах шевелились гигантские уродливые тени.
Впрочем, отсутствие яркого света сейчас было на руку Люгеру. Он медленно двинулся к узкому пустующему столу возле самой стены, откуда мог видеть большую часть помещения и входящих в трактир. Его глаза непроизвольно искали ту, ради которой он явился сюда. Осторожность заставляла рассматривать и всех остальных.
Любой из сидящих здесь людей мог вчера стрелять в него из окон дома Геллы Ганглети. Десятки безликих фигур плавали в сизом тумане. Лишь ближайшие из них обретали плоть и вес…
Некоторые посетители трактира нагло рассматривали Стервятника в упор. Люгер принадлежал к знати, в среде которой даже слишком прямой взгляд при определенных обстоятельствах можно было счесть за оскорбление. Он почувствовал, как в нем нарастает раздражение. Ссора или драка со здешними подонками не входила в его сегодняшние планы.
Слот опустился на скрипящий стул и положил на стол руки с длинными тонкими пальцами. Поблизости не было Сегейлы, и ему оставалось лишь смотреть на свои руки. Почти полное отсутствие линий на ладонях, бывало, ставило в тупик валидийских хиромантов. О единственном зловещем знаке на правой ладони Люгер старался не думать.
Он нервно постучал по грубой доске длинными ногтями, хищно загибавшимися книзу. Стервятник знал, что руки выдают в нем чужого, но то же самое можно было сказать и об его лице. Он бывал здесь уже много раз и прятаться, конечно, было бессмысленно…
