Эмили решительно расправила плечи.
— Я приду позже, Бен, — ответила она. — И мне не нужна эта ваша танцевальная карточка. Не я положила ее в корзину, не мне и беспокоиться.
— Карточка для танцев есть у всех, — сердито заявил второй юноша. — И кстати, мне принадлежит твой первый танец. Пойдем же!..
Гвидион почувствовал, как напряглась спина Эмили.
— Не смей говорить со мной таким тоном, Сильвус, — холодно произнесла она. — Проклятье, я приду, когда посчитаю нужным.
Гвидион с трудом сдержал смех, заметив ужас, отразившийся на лицах молодых женщин, и удивление Сильвуса и брата Эмили. Грустно улыбнувшись, Бен повернулся к своему товарищу:
— Ну что, убедился? И ты хочешь видеть это упрямство всю свою жизнь? — Он подмигнул Эмили и решительно направился в зал; женщины последовали за ним.
Сильвус еще некоторое время стоял и смотрел на Эмили.
— Поторопись, Эмили, я жду, — заявил он наконец, бросил мрачный взгляд на Гвидиона и скрылся в зале.
Гвидион расслышал, как его спутница пробормотала себе под нос:
— Невыносимый тип… Гвидион наклонился к ней.
— Они ушли, — сказал он ободряюще. — Может быть, погуляем?
— С удовольствием, — ответила Эмили без малейших колебаний. — Идем, я покажу тебе свое самое любимое место в мире, — предложила она, неожиданно перейдя на «ты».
Луна только начала взбираться на небо, когда они свернули с дороги в поле и направились к склону холма. Вскоре шум, музыка и веселье остались далеко позади.
Гвидион всегда лучше чувствовал себя под открытым небом, чем в доме, — вот почему он так много времени проводил на воздухе. Тем не менее он едва поспевал за Эмили. Несмотря на длинное платье и отороченные кружевами туфельки, она с удивительной ловкостью поднималась вверх, а ее дыхание оставалось ровным.
Гвидион не успел еще полностью приспособиться к слегка разреженному теплому воздуху этих мест и потому чуть-чуть отставал. Иногда Эмили вспоминала о своем спутнике, сбавляла шаг и, повернувшись, протягивала ему руку. В очередной раз Гвидион решил больше не отпускать ее ладонь. Дальше они поднимались бок о бок.
Перед самой вершиной Эмили остановилась. Лунный свет залил ее фигуру, волосы серебрились в его лучах.
— Мы почти пришли, — сказала она, и Гвидион вновь увидел, как искрятся в темноте ее глаза. — Зажмурься!
Повиновавшись, Гвидион слепо последовал за ней. Эмили свернула направо, придерживая его за руку.
— Осторожно, здесь ямка.
Перешагнув рытвину, он вдруг почувствовал, что Эмили остановилась и задержала дыхание.
— Хорошо, теперь можешь смотреть, — сказала она, отпуская его руку.
От открывшегося вида у юноши перехватило дыхание. Он смотрел на простиравшуюся до самого горизонта долину, омытую лунным светом. Лоскутное ее одеяло складывалось из квадратов полей, часть земли была вспахана, другая оставалась под паром. Долину пересекала река, в одном месте на берегу над водой склонилась одинокая плакучая ива. Удивительная красота словно бы еще усиливалась нескрываемой любовью Эмили к этому месту.
— Где мы?
Эмили опустилась на землю, и Гвидион сел рядом.
— Мы на одном из холмов, окружающих нашу ферму, — ответила она. — Мое приданое — земли по берегам реки, возле той ивы. Я называю это место «Лоскуток» — оно похоже на мое стеганое одеяло.
Гвидион глянул в ее лицо, сияющее в свете луны, и ощутил, как открываются двери его сердца. С того момента, как он впервые увидел девушку, что-то с ним происходило странное. Он чувствовал, что голова его кружится, и постоянно казался себе дурак дураком. В его душе поселилась новая, невероятно сильная потребность — еще никогда ему не приходилось испытывать столь поразительных чувств. В любом случае, по каким бы причинам он здесь ни оказался, Гвидион знал, что не сможет расстаться с Эмили даже на мгновение. И по глазам девушки понял, что она испытывает то же самое.
Эмили вновь посмотрела на долину.
— Ну, тебе нравится? — В голосе ее прозвучало некоторое беспокойство.
Гвидион сообразил, что скрывается за ее вопросом, и ответил не задумываясь:
— Это самое красивое место из всех, что мне приходилось видеть.
Он неловко наклонился к Эмили, надеясь, что их губы встретятся. Гвидион еще никогда не целовался по-настоящему, поэтому его движения получились медленными и неуверенными. Неожиданно он почувствовал, как у него холодеют пальцы: а вдруг она в ужасе отшатнется?..
Но, едва поняв намерение Гвидиона, Эмили улыбнулась, закрыла глаза, и ее губы прижались к его губам. Он не ожидал, что они окажутся такими мягкими и теплыми. Дрожь пробежала по его телу. Поцелуй еще длился, когда рука Эмили коснулась лица Гвидиона, и от этого простого касания у него защемило сердце.
И по мере того как счастье начало затоплять все его существо, из глубины сознания навстречу счастливому чувству ринулось ледяное предчувствие. Гвидион взглянул на долину, и картина в его глазах изменилась: вместо серебристого лунного сияния появился серый едкий дым.
Перед мысленным взором возникла долина, по которой прошла чудовищная волна пожаров. Зеленая трава почернела и обуглилась, фермы, дома и амбары обратились в пепел. Все строения были разрушены до основания, по полям текли реки крови. Гвидион отчаянно задрожал, когда кровавый поток неудержимо понесся в их сторону…
— Сэм! — Голос Эмили был полон тревоги. — С тобой все в порядке? Что произошло?
Гвндион встряхнул головой. Видение исчезло. Долину вновь заливал мирный свет серебристой луны. Испуг отразился на лице Эмили. Ее пальцы все еще касались щеки Гвидиона, и он взял девушку за руку. Пальцы его продолжали дрожать.
— Сэм? — Глаза Эмили потемнели, на лице появилась тревога.
— Эмили, где мы находимся? Как называется ваш городок?
— Меррифилд.
Внутри у Гвидиона все сжалось. Меррифилд — достаточно распространенное название; поселение с таким именем могло находиться где угодно. Однако Гвидион вспомнил, что на древних картах видел Меррифилд где-то среди Широких Лугов, окруженных огромными пространствами Восточного Серендаира. Во время войны луга были уничтожены; ни одна из деревень не уцелела. Когда же мир был восстановлен и люди только-только начали отстраиваться, Остров погиб.
— А как называются ближайшие города? Беспокойство Эмили росло.
— Поблизости нет больших городов, Сэм. До ближайшего — более сотни миль. Отец ездит туда раз в год и возвращается только через месяц.
— Как называется этот город, Эмили? Ты не знаешь? Она сжала руку юноши, стараясь успокоить, хотя и не понимала причины его страха.
— Меррифилд расположен примерно посередине между двумя крупными городами. К западу, на другом берегу большой реки, находится Пристань Надежды, а к юго-востоку — Истон. Пожалуй, это самые большие города в наших краях.
