«Когда благородный король Дон Фердинанд воцарился в этом городе и сердце его наполнилось радостью за награду, которую ниспослал ему Господь за его многотрудные усилия, то начал он, ради чести и прославления Господа и Святой Девы Марии, возрождать архиепископский престол, который давно пребывал в небрежении, был разграблен и лишен своего полноправного пастыря; и в честь Святой Девы Марии была воздвигнута достойная Ее святая церковь, которая стала носить Ее имя… И затем он вверил архиепископство сие Дону Рамону, который стал первым архиепископом Севильским с того времени, как король Дон Фердинанд завоевал этот город».
К последним годам XIII века в испанских королевствах и Португалии насчитывалась 51 епархия. Это была довольно густая сеть: диоцезы на Пиренеях в среднем лишь в 1,4 раза превосходили по размеру аналогичные, но более давние по возрасту христианские структуры в Англии. Таким образом, Реконкиста естественным своим следствием имела создание новой разветвленной церковной организации.
Восточное Средиземноморье в XI, XII и XIII веках
Если говорить о христианской экспансии с военной точки зрения, то самыми известными походами за веру являются крестовые походы в Восточное Средиземноморье. Начало им было положено той замечательной экспедицией французских и итальянских рыцарей и простолюдинов 1096–1099 годов, когда они прошли две тысячи миль по неизведанной и недружелюбной земле с единственной целью — отбить у неверных Святой Город своей веры. По сравнению с аналогичными завоеваниями в Сицилии и Испании, походы, имевшие место в Леванте, были менее масштабны и продолжительны. Тем не менее, приблизившись к своей цели, крестоносцы в 90-х годах XI века стали активно заниматься созданием структур латинской церкви на Востоке. Вследствие крестовых походов крупнейшие города Палестины и Сирии тоже стали центрами католических епархий. Так, в 1099 году французские архиепископы были назначены в завоеванные города Таре, Мамистра и Эдесса. Пизанский епископ Даимберт, папский легат, стал патриархом Иерусалима. Постепенно государства крестоносцев обрели целую сеть патриархатов, архиепископств и епископств. Прежняя территориальная организация греческой церкви была принята за естественную отправную точку, однако вскоре была существенно видоизменена в ходе формирования и перемещения епархий. Церковные должности по преимуществу занимали иммигранты. Например, четверо первых римско-католических патриархов Антиохии носили абсолютно галльские имена — Бернар Валенсианский, Ральф Домвронский, Эмери Лиможский и Петр Ангулемский.
К 30-м годам XII века латинские патриархаты Антиохии и Иерусалима охватывали территорию, шире которой их власть уже более никогда не простиралась за всю историю. Порядка тридцати епархий с католическими бенефициариями во главе веером расходились от Киликии до Мертвого моря. В последующие времена латинскую церковь на материке ожидали лишь крупные территориальные потери, и только изредка часть утраченных земель удавалось на время вернуть. К концу XIII века крестоносцев полностью изгнали из Леванта, и об этом самом грандиозном этапе распространения католического влияния напоминали лишь несколько номинальных епископов.
XIII век также был отмечен территориальными захватами латинской церкви в Восточном Средиземноморье, однако не у мусульман, а у греков. В 1191 году король английский Ричард I, по пути в Палестину, захватил Кипр у его греческого правителя; впоследствии остров перешел в руки знатного рода из Пуату — Лузиньянов. Спустя несколько десятилетий мы имеем свидетельства присутствия на Кипре латинской церковной иерархии, с архиепископом Никосийским и викарными епископами в Фамагусте, Лимассоле и Пафосе. На Кипре продолжали существовать и многочисленные греческие епархии, однако уже под эгидой латинского архиепископа. Еще одна масштабная волна влияния католической церкви имела место после завоевания Константинополя сборными силами крестоносцев в 1204 году. На его месте утвердилась Латинская империя, а вместе с нею и латинский патриархат и католические епархии. Их история зачастую полна противоречий. Одни, судя по всему, существовали только на бумаге. Судьба других оказалась недолговечной либо прерывистой, целиком зависимой от их политических покровителей. Были и такие «латинские» епархии, которые по сути оставались обычными греческими диоцезами, но во главе их стояли благоразумные епископы, демонстрировавшие готовность подчиняться власти папы римского. Тем не менее намерения римской церкви в отношении своих новых приобретений не оставляли сомнений. Так, например, в Афинской церкви, захваченной латинянами вскоре после падения Константинополя, к 1206 году уже был латинский священник, Берар, который в ответ на свою просьбу получил высочайшее дозволение реорганизовать новое греческое архиепископство по образу и подобию Парижской церкви (secundum consuetudinem Parisiensis ecclesiae) — трудно найти более наглядный пример галло-романского верховенства. Во времена Латинской империи кафедральный собор в Константинополе находился в безраздельной власти венецианского духовенства. В самом деле, в 1205 году латинского патриарха даже вынудили принести клятву в том, «что никто не должен считаться каноником св. Софии, если он не является венецианцем по рождению либо не прослужил десять лет на благо Венецианской церкви». И хотя папа римский объявил эту присягу недействительной, реальный состав собрания каноников в период между 1204 и 1261 годом заставляет думать о том, что в действительности этот принцип соблюдался практически неукоснительно. Из 40 каноников, чье происхождение нам известно, 32 были венецианцами. Остальные являлись итальянцами либо французами. Таким образом, это была колониальная церковь в полном смысле.
Во франкской Греции, на венецианских островах Эгейского моря, а также в епархиях Восточного Средиземноморья епископы французского, каталонского или итальянского происхождения продолжали сменять друг друга вплоть до Позднего Средневековья. Латинская экспансия в Восточном Средиземноморье носила менее прочный характер, чем где бы то ни было, однако и здесь она оставила после себя целую сеть послушных папе епархий, разбросанных на обширной территории от Албании до венецианского Крита и лузиньянского Кипра. Во многих отношениях латинская церковная иерархия в Восточном Средиземноморье к XIV веку выглядела как обломки корабля в море после большой бури, которые волна прибивает к чужим, далеко отстоящим друг от друга берегам; при этом следует заметить, что еще два столетия назад восточнее Италии не было ни одной латинской епархии.
Балтийский регион в XII и XIII веках
Одновременно с наступлением на ислам и вытеснением его с европейских берегов Средиземного моря христианские миссионеры и завоеватели проникали в последний оплот европейского язычества к востоку от Эльбы и в Прибалтике. Здесь еще не обращенные в христианскую веру славянские народы — так называемые венды (лужичане), их дальние родственники по языку балтийские народы — пруссы, литовцы и латыши, наряду с финно-угорскими народами — ливонцами, эстонцами и финнами, образовывали на карте «дугу» языческого варварства, простиравшуюся от границ Саксонии до Полярного круга. По сути дела этот оплот европейского язычества оказался самым стойким, ибо только в 1386 году литовская правящая династия приняла христианство (в обмен на польскую корону). Для этой части Европы XII, XIII и XIV века стали эпохой евангелизации, отступничества и священной войны.
