— Конечно, понимаю. — Грег отвернулся и приоткрыл окно, голос его прозвучал глухо на фоне ворвавшегося в салон уличного шума. — Глупо было спрашивать.
Шейле удалось наконец взять себя в руки.
— Извини, что сорвалась, — сказала она, глядя на его затылок, над которым смешно торчала прядь волос, поднятая движением встречного воздуха.
— Знаешь, мне всегда казалось, что тебе идет синий цвет, потому что у тебя синие глаза и темно-рыжие волосы, — вдруг сказал Грег. — А на том концерте ты была в бархатном платье винного или вишневого цвета, не знаю точно, как такой цвет называется. Я понял, что этой твой цвет и Скрябин твой композитор. — Он помолчал. — Жаль, что ты больше не выступаешь.
Шейла напряженно слушала его, вспоминая, как они с Кевином приезжали по праздникам ужинать с его матерью и братом. Каждый раз Грег пристально, тогда ей казалось придирчиво, рассматривал ее так, словно видел в первый раз. Ей никогда не приходило в голову, что она может нравиться ему. Его разглядывание воспринималось ею как нечто обидное, даже унизительное. Кроме Кевина, мужчины ее не интересовали, она жила музыкой, фоном для которой служила защищенная от невзгод тихая семейная жизнь. Конечно, в отсутствие детей их нельзя было назвать в полном смысле семьей. Теперь она понимала, что это был удобный союз двух родственных душ, в котором каждый из двоих мог жить собственной жизнью. Но та жизнь ушла в прошлое, и сейчас рядом с ней мужчина, от близости которого ее бросает в дрожь…
— Приехали, — прервал ее размышления Грег Чандлер.
Такое случалось в романах, в кинофильмах, но Шейла и представить себе не могла, что может стать жертвой подобного трагического недоразумения. Заведующая клиникой почти в точности повторила рассказ Грега. Сомнений больше не оставалось. Три с половиной года она заботилась о чужой дочери, настоящие родители которой Грег и Джессика Чандлер! Алина не ее дочь! Шейла произносила про себя эту фразу, но мозг отказывался воспринимать ее смысл. В полной прострации она вышла из кабинета и с невидящим взглядом направилась вниз по лестнице. Ей хотелось остаться одной, спрятаться где-нибудь, чтобы попытаться восстановить душевное равновесие. Шейла вспомнила сочувственное выражение в глазах заведующей, когда та посоветовала ей прибегнуть к услугам адвоката. Понадобятся деньги… Внизу ее догнал Грег.
— Думаю, нет необходимости обращаться к адвокатам, — сказал он, ведя Шейлу к своей машине, — мы сами разберемся. В конце концов, мы не чужие люди.
Лучше на твоем месте оказался бы совершенно чужой мне человек! — мысленно воскликнула Шейла, покорно направляясь к его машине.
— Если только ты не хочешь получить компенсацию за причиненный моральный ущерб, — продолжил Грег, взяв ее за локоть.
О чем он говорит? Какими деньгами можно вернуть себе мир счастья и душевного покоя, созданный ею после того, как рухнул прежний?! За что ее жестоко преследует слепая судьба? От жалости к себе на глаза Шейлы снова навернулись слезы, и она поспешила скрыть их за темными очками.
— Пойдем куда-нибудь посидим. Здесь неподалеку есть хорошее кафе. Тебе обязательно надо выпить воды или сока, сегодня очень жарко, — мягко сказал Грег.
2
— Как ты? — Грег исподлобья смотрел на Шейлу; за стеклами темных очков, которые она не сняла в помещении, он не мог видеть ее глаз. Чтобы нарушить долгое молчание, которое начинало действовать ему на нервы, он спросил: — Что тебе взять? Немного коньяку?
Шейла отрицательно качнула головой. Напавшее на нее оцепенение парализовало даже ее способность говорить.
Сдержав раздражение, Грег резко поднялся с места и подошел к стойке бара. Необходимо было снять напряжение, в котором он пребывал все последнее время.
— Виски, два сока манго и две чашки кофе, — сказал он бармену.
Получив заказ, он принес его на подносе к столику в самом темном углу, куда пересела Шейла. Время ланча еще не наступило, и большинство столиков было свободно. Слава Богу, сняла очки, подумал Грег, составляя с подноса стаканы и чашки.
— Не могу поверить, что это случилось со мной, — сказала Шейла, словно оправдываясь. — Всегда считала такие вещи писательской фантазией.
— Самый большой фантазер на свете Господин Случай, — мрачно сказал Грег и влил в себя порцию виски.
Шейла смотрела на его руку. О Греге как о человеке она, можно сказать, почти ничего не знала, а вот как могут ласкать его сильные руки, какая страсть таится в его крупном теле, помнила слишком хорошо. Случай, всего лишь, Господин Случай… В горле Шейлы пересохло. Она потянулась к стакану с соком и с жадностью осушила его. Ставя стакан на стол, она встретилась глазами с Грегом.
— Почему ты уехала на следующий день после похорон Кевина? — неожиданно спросил он.
Шейла вспыхнула и быстро отвела глаза. Зачем ему понадобилось говорить об этом, если у них и так много проблем?
— У меня был контракт на гастроли в Европе, — как можно небрежнее ответила она. — Я подписала его еще до… — она замялась, — того, как уехал Кевин, — солгала Шейла и покраснела еще сильнее. Зачем ей понадобилось лгать, если этому человеку и тогда и сейчас было плевать на ее чувства? Будь она ему небезразлична, он бы не поступил с ней так жестоко в ту ночь.
— Ты могла бы позвонить, попрощаться если не со мной, то хотя бы с матерью. Твой отъезд причинил ей дополнительное страдание после похорон младшего сына.
После похорон мужа Шейла улетала в таком состоянии, что мысли о страданиях матери Кевина даже не посещали ее. Теперь, в преддверии разлуки с маленькой дочерью, она догадывалась, что могла испытывать мать, потерявшая сына. Чувство вины на минуту охватило ее, но, вспомнив о том, что произошло между нею и Грегом в ту роковую ночь, она быстро справилась с ним.
— Я не хотела причинять ей дополнительные страдания, — сухо сказала Шейла. — Но и позвонить в ваш дом не могла. Надеюсь, ты понимаешь почему.
— Разумеется, я виноват. Но я звонил тебе после похорон, искал, чтобы выпросить у тебя прощение. И не только для этого…
Шейла горько усмехнулась. Для чего еще? Если сразу после той ночи он женился на какой-то Джессике? Иначе как бы они могли родить в одно и то же время?
— Какое это имеет теперь значение? — сказала она, равнодушно пожав плечами. — Не понимаю, зачем тебе нужно было разыскивать меня, — с легким раздражением добавила она.
— Ты забыла, что между нами была близость…
— Близость у меня была с Кевином! — резко произнесла Шейла, не дав ему договорить. — А между нами произошел всего лишь половой акт, совершенный — по крайней мере с моей стороны — почти в невменяемом состоянии. — Шейлу возмутило лицемерие Грега. Зачем создавать романтический ореол вокруг вспышки животной страсти, овладевшей ими тогда. Ей даже стыдно было вспоминать об этом. Изменить любимому Кевину сразу после его гибели! Возможно, в те минуты он был еще жив под толстым слоем снега, сошедшего лавиной с далеких от Калифорнии гор! Ведь такие случаи бывали, она знала об этом из рассказов его друзей-альпинистов. — Вероятно, в ту же ночь ты переспал еще и с Джессикой. Признайся, ты женился на ней, когда она сообщила тебе о своей беременности?
