И вдруг перед глазами его, как живая, встала Хилари Ферфакс: она обнимала плачущую сестру, гладила по голове, шептала ей что-то ласковое. Тихий голос ее звучал как музыка, а нежные руки…
Внутри что-то болезненно сжалось, и Коннер отбросил видение прочь. Совсем он спятил, что ли? Хочет, чтобы и его погладили по головке? Забыл, с какой неприязнью смотрела на него мисс Ферфакс своими зелеными глазищами? Нет, от этой женщины он сострадания не дождется!
Разумеется, это не имело никакого отношения к Хилари Ферфакс. Просто Коннер вдруг понял, что не ступит на порог роскошного паттерсоновского мавзолея. Развернувшись так резко, что очки, пиджак и кольцо полетели на пол, он до предела вдавил акселератор и помчался обратно в город с такой скоростью, на какую только был способен его «БМВ».
ГЛАВА ВТОРАЯ
Хилари думала, что будет чувствовать себя глупо. Полосатые гетры и юбка с оборками — а она ведь уже не девочка!
Однако вечеринка удалась на славу. Парень, готовивший коктейли, подмешал Хилари в кока-колу столько рома, что назавтра у нее, несомненно, будет раскалываться голова; но сегодня она веселилась от души. Да и можно ли не веселиться, когда под звуки старого доброго рок-н-ролла ноги сами пускаются в пляс?
Тяжелый день заканчивался как нельзя лучше. Слезы Терри давно высохли. Все горести остались позади, и теперь она с радостным нетерпением смотрела в будущее. И сама Хилари почти не вспоминала о неприятной беседе с Коннером Сент-Джорджем. Он смотрел на нее так, словно съесть хотел! Что ж, пусть злится на здоровье. Поразмыслить о невзгодах кузины она успеет и завтра.
Хилари мысленно благословила того шалопая, что подмешал в кока-колу ром. Панацея от всех невзгод! Еще бокал — и можно, пожалуй, идти танцевать с друзьями сестренки, забыв, что по сравнению с этими юнцами она — почти старуха!
Почему бы и нет? Терри будет только рада. Ведь это она достала старые рок-н-ролльные записи и уговорила всех — и свою старшую сестру тоже! — одеться в стиле пятидесятых годов. И сама больше всех радовалась собственной затее. А ради того, чтобы сестра была довольна и счастлива, Хилари была готова, как говорится, хоть под колеса.
В дверях появилась Терри с подносом кукурузных хлопьев. Личико ее светилось улыбкой, и на глазах у Хилари вдруг заблестели слезы. За последний год ей не раз казалось, что Терри никогда больше не улыбнется. Она обняла сестренку и чмокнула в нос.
— Знаешь что, малышка? Я тебя очень люблю!
— Знаю, — ответила Терри, отставляя поднос, и обняла Хилари. — Я тоже. Но тебе придется остаться здесь и зарабатывать деньги, чтобы платить за мое образование.
— Да, но я буду по тебе скучать. — На глазах снова заблестели слезы. Нет, больше пить нельзя! — Ужасно скучать!
Личико Терри вмиг посерьезнело.
— Хилари, не бойся за меня.
Взгляды обеих сестер невольно метнулись к запястью Терри. Там, на загорелой девичьей коже, белели два узких бледных шрама — следы неудавшегося самоубийства, предпринятого год назад.
Терри подняла глаза первой.
— Со мной все будет в порядке, — твердо пообещала она и опустила закатанный рукав. — Вот увидишь! Буду бегать на свидания. Вступлю во все студенческие общества, какие только имеются. Начну болеть за нашу футбольную команду. Может быть, даже наловчусь играть сама…
— И учиться будешь как следует, — заметила Хилари, тщетно стараясь спрятать улыбку.
— И учиться, — скорчив гримаску, протянула Терри. — Если останется время!
Хилари покачала головой, но промолчала.
За кухонной дверью кто-то снова включил магнитофон, и в теплом осеннем воздухе зазвучал голос раннего Элвиса. Не особенно-то тут поболтаешь!
Хилари закатила глаза и издала стон. Кто-то до отказа повернул ручку громкости — значит, завтра придется объясняться с соседями.
Но зато сегодня весело! Она выглянула во двор, где друзья и подруги сестры, собравшись в кружок, отплясывали кто во что горазд. Весь прошедший год эти ребята поддерживали Терри: звонили ей, писали письма, даже приезжали из колледжа ее навестить. И вот теперь, когда она, пропустив год, возвращается к учебе, они искренне радуются за нее.
Хилари была очень благодарна студентам. Они помогли ее сестре в беде. Пусть немного, но помогли.
Но что-то будет дальше? Сердце ее сжималось от беспокойства. Хотелось прижать Терри к себе и никуда не отпускать. Но вместо этого она взяла со стола корзину конфет и протянула сестре.
— Иди, накорми страждущих!
Но у «страждущих» были на уме иные развлечения.
— Внимание все! — объявил один молодой человек, когда музыка смолкла. — А теперь играем в побег из тюрьмы!
Решение было встречено радостными возгласами и аплодисментами. Двое ребят откопали где-то на кухне шест от половой щетки. Сейчас он изображал тюремный замок. Парни стояли, держа шест на уровне груди, остальные выстроились в шеренгу. Каждому по очереди полагалось, встав на колени и сложив руки за спиной, сшибать «засов» головой. В воздухе зазвучали энергичные звуки «Тюремного рока».
Терри отставила поднос и встала в конец шеренги.
— А ты, Хилари? — окликнула она сестру. — Давай, давай, не отлынивай! Посмотрим, чему ты научилась на занятиях по аэробике!
Хилари, смеясь, попятилась.
— Ну нет!
— Пожалуйста! — просила ее Терри. — Это же так весело!
Другие ребята присоединились к ее просьбам.
Сопротивляться было невозможно. Кто-то забрал у нее корзину конфет, еще кто-то мягко, но решительно вытолкнул на середину. Хилари, смеясь, отбивалась, но протесты ее становились все слабее и слабее. «Тюремщики», держащие «засов», глядя на нее, улыбались во весь рот. Кто-то подтолкнул ее к «засову», и… в этот миг сквозь грохот музыки прорвался звонок в дверь.
Слава Богу! Спасена!
— Я открою! — крикнул заводила и поспешил к дверям. — А ты, Хилари, не теряй времени!
Хилари оставалось только смириться со своей участью. Первые несколько усилий дались легко, дальше стало труднее. «Засов» поддавался толчкам, но до успеха было еще далеко. Хилари охватил азарт — теперь она ни за что бы не согласилась отступить. Осталось совсем чуть-чуть! Зрители кричали и поощрительно хлопали в ладоши. Она снова вздернула голову, готовясь к последнему рывку…
И в этот миг заметила, что к толпе присоединился новый зритель. Сначала Хилари увидела только серые брюки; подняв голову, она с ужасом заметила знакомую улыбку и ямочки на щеках.
На сей раз Коннер Сент-Джордж не ограничился вежливой улыбкой. Он хохотал, держась за бока.
Хилари встретила взгляд его смеющихся голубых глаз. Ноги у нее подкосились, и девушка плюхнулась на пол.
Коннер понимал, что смеяться в такой момент нехорошо. Но сохранять серьезность оказалось выше его сил. Он надеялся только, что его хохот потонет в общем веселье.
