В половине второго, когда в гостиной все блестело и благоухало свежестью, Бэлль отправилась на верхний этаж — убирать комнату Милли. Сама Милли куда-то отправилась в компании Салли, а остальные девушки собрались в комнате одной из своих товарок. На обед Бэлль съела большую тарелку супа и пирог с вареньем — и желание заниматься уборкой тут же угасло. Но на улице повалил снег, поэтому выйти погулять она не могла, а комната Милли была самым теплым местом в доме: здесь проходил дымоход, по которому поднимался горячий воздух изо всех каминов.
Милли находилась в доме на особом положении. Несмотря на то что она была намного старше остальных девушек (ей было около двадцати восьми лет), она продолжала оставаться невероятно привлекательной: длинные шелковистые белокурые волосы, широко расставленные голубые глаза, нежные, пухлые, как у ребенка, губы. Не обладая большим умом, она пользовалась всеобщей симпатией; скорее всего, ее любили именно за детскую непосредственность.
К тому же Милли была единственной девушкой-«старожилом», которая жила в борделе еще со времен Графини. Бэлль нутром чуяла, что и Мог, и Энни терпят ее лень в память об общем прошлом. Частенько, при каждом удобном случае, говорилось о том, что Милли очень популярна у господ благодаря своему легкому нраву.
Бэлль, как и все, любила Милли — ей нравился ее веселый, дружелюбный характер, ее доброта и великодушие. Милли частенько дарила Бэлль какие-нибудь мелочи — пару ниток бус, ленту для волос и шоколадные конфеты — и могла обнять девочку, когда той было грустно или ее кто-то обидел.
Комната Милли в полной мере отражала характер своей хозяйки. Милли в´ырезала из картонных коробок от шоколадных конфет изображения котят и щенков и приколола их к стенкам. Привязала длинной розовой лентой к спинке стула кружевной зонтик и усадила под ним несколько кукол. Некоторые куклы были тряпичными, в ярких хлопчатобумажных платьях — видимо, Милли сшила их сама. Тут же сидела и довольно большая кукла с фарфоровым личиком, вьющимися белокурыми волосами, в розовом атласном платье.
Бэлль огляделась. У Милли вещей было в десять раз больше, чем у любой другой девушки: фарфоровые украшения, серебряные расчески, деревянный игрушечный поезд, сломанные часы с кукушкой, множество декорированных лентами подушечек.
И Бэлль принялась за работу: застелила большую латунную кровать покрывалом и свалила на нее мебель и безделушки.
На полу лежал толстый слой пыли. Единственный небольшой коврик Бэлль вытряхнула, высунувшись из окна. Как только девочка почистила каминную решетку, подмела и вымыла пол, она тут же разожгла камин, чтобы пол побыстрее высох.
Через час она практически закончила уборку: вытерла пыль и навела порядок на полках, вымыла зеркала и окна, а все «сокровища» Милли вновь аккуратно расставила по местам.
На улице уже стемнело, снег валил не переставая. Глядя в окно на Джейкс-Корт, Бэлль заметила, что снег изменил его до неузнаваемости. Севен-Дайлс был знаменит тем, что на квадратный километр здесь было больше, чем в любом другом районе Лондона, борделей, игорных домов и пивных. А поскольку в три-четыре утра начинал жить своей жизнью рынок Ковент-Гарден — как раз когда домой возвращались пьяницы и игроки, — в Севен-Дайлс никогда не наступала тишина. Люди любили говорить, что лондонские трущобы скоро станут пережитком прошлого. И это соответствовало истине: город очищали от подобных районов. Но никто в правительстве не думал о том, куда деваются жители снесенных трущоб. На самом деле все стекались сюда и находили себе угол вместе с сотнями других отверженных мужчин, женщин и детей, которые ютились во дворах, вонючих переулках и на узких извилистых улочках. Даже Бэлль, которая жила тут с рождения, считала это место грязной, вонючей, шумной ямой и понимала, как, должно быть, пугался человек, который по ошибке сворачивал сюда с близлежащих шикарных улиц.
Но сейчас в желтом свете фонарей укрытый толстым снежным одеялом Джейкс-Корт казался волшебным и прекрасным. Да еще и на улицах не было ни души — редчайший случай. Бэлль предположила, что сегодня в борделе вечер пройдет спокойно.
В комнате стало очень тепло. Шторы были задернуты, и помещение освещалось только отблесками огня в камине и прикрученной керосиновой лампой. Бэлль не удержалась и прилегла на кровать отдохнуть. Она ожидала, что с минуты на минуту вернется Милли и удивится, когда увидит такую чистоту в своей комнате.
Девочка чувствовала, что ее клонит в сон. Она попыталась стряхнуть дремоту и спуститься вниз, но здесь было так тепло и уютно, что не хотелось даже шевелиться.
От звука шагов на лестнице Бэлль резко проснулась. Она понятия не имела, который час, но огонь в камине почти потух, что наводило на мысль о том, что уже вечер и она долго спала. Внутри у девочки все сжалось от страха. Она вновь вспомнила установленное Энни строжайшее правило: ей запрещено подниматься наверх после пяти часов вечера. Бэлль до сих пор не забыла, как ее наказали в шестилетнем возрасте, когда она осмелилась ослушаться.
Только безрассудной паникой можно объяснить то, что Бэлль спрыгнула с постели, поправила покрывало и спряталась под кровать. Уже лежа внизу, Бэлль убеждала себя: если Милли будет одна, она сможет ей объяснить, почему забралась под кровать, и попросит незаметно провести ее в кухню.
Но сердце девочки ушло в пятки, когда дверь открылась, в комнату вошла Милли… а за ней проследовал мужчина.
Милли включила лампу поярче и зажгла пару свечей. Из-под кровати Бэлль смогла разглядеть только нижнюю часть бледно-голубого, отороченного кружевами платья Милли и темно-коричневые мужские брюки и ботинки, сбоку застегивающиеся на пуговицы.
— Почему ты солгала, что тебя нет, когда я приходил на прошлой неделе? — спросил мужчина. У него был хриплый голос. Было слышно, что он злится.
— А меня и не было, — ответила Милли. — У меня был выходной, и я поехала навестить тетю.
— Что ж, сегодня я заплатил за целую ночь, — сказал посетитель.
Сперва Бэлль была изумлена, когда поняла, что он заплатил за то, чтобы остаться в комнате Милли. Но тут же у нее внутри все похолодело, когда она осознала, что оказалась в ловушке. Как она выберется из комнаты? Она не может здесь оставаться, но и вылезти из-под кровати, извиниться за вторжение и уйти тоже было невозможно.
— За целую ночь, — повторила Милли, и по ее голосу было понятно, что она напугана не меньше Бэлль.
Повисла пауза, и Бэлль догадалась, что Милли и мужчина, вероятно, целуются, поскольку они стояли близко друг к другу. Она слышала тяжелое дыхание и шорох одежды — и внезапно платье Милли оказалось на полу всего в нескольких сантиметрах от Бэлль. На пол полетела и нижняя юбка, потом настал черед мужских ботинок и штанов, и наконец для Бэлль наступило озарение: она поняла, что на самом деле значит слово «проститутка». Мужчины платят проституткам, чтобы заниматься с ними тем, чем должны заниматься со своими женами, чтобы завести детей. Она только не могла понять, почему не догадалась об этом раньше. Но теперь, когда Бэлль прозрела, ей тошно было даже думать о том, что Джимми и остальные знакомые считают, будто она тоже позволяет мужчинам проделывать с собой подобное.
