– Хорошего вечера, – сказала она.
– Теперь он точно будет хорошим, – Антон потряс пакетом перед ее смуглым лицом и вышел наружу. В этот момент разом зажглись все фонари вдоль улицы, словно приглашая его на праздник. Антон выбросил пакет и сел в машину, завел ее и медленно поехал куда глаза глядят. Рука машинально нащупала и нажала нужную кнопку приемника, раздался хриплый голос Томаса Алана Уйтса. Под аккомпанемент его голоса, гармошки и фортепьяно Антон медленно ехал, поднеся бутылку к губам и глядя на большой рекламный экран на другой стороне улицы – дорогие машины сменяло пиво, виды пляжей с белым песком и загорелыми телами полуобнаженных моделей – реклама сотовых операторов и страховых компаний. Потом все повторялось с той же последовательностью.
Антон смотрел на мелькающий экран, потягивая вино, затем нажал сильнее на педаль газа, и «Мерседес» плавно рванул его к неоновому свету центра города. Там свет лился и перетекал с вывесок прямо на асфальт и стены домов, раскрашивая их яркими красками, и это пьянило не меньше весеннего воздуха. Улицы пустели на глазах, и Антон долго и бесцельно колесил, слушая музыку, смотрел по сторонам и пил вино. Когда он, пошатываясь, зашел в лифт своего дома и нажал кнопку нужного этажа, на него из зеркала неожиданно глянуло бледное вытянутое лицо незнакомого человека с красными воспаленными глазами. Антон тяжело оперся руками о стенку лифта и стал бормотать заплетающимся языком:
– Нет – я не пьян. Не пьян… Да, я плохо выгляжу. Зато у меня есть цель – я иду домой к своей девушке. Конечно, я не спал с ней месяца два… или три… или четыре, но и что с того? Все равно мы счастливая пара. В следующем месяце мы будем на обложке модного журнала. Как его?.. А, черт, опять забыл название…
Лифт остановился, и Антон, выудив ключи из кармана, поплелся к двери своей квартиры, открыл ее и прошел внутрь. Везде было темно. Антон снял пиджак, на ощупь повесил его на вешалку, скинул туфли и на носочках пробрался в спальню, стараясь не шуметь. Время позднее.
В большой комнате на кровати, укрывшись одеялом, спала Ольга.
Антон расстегнул штаны, снял рубашку и бросил ее на стул. Он тяжело опустился на кровать и некоторое время смотрел на спящую девушку. На ее рыжие разметавшиеся по подушке волосы. Потом нагнулся и поцеловал ее. И тут же вскрикнул:
– О-ох, черт, что за гадость! Вот дерьмо-то! Рот-то как жжет!
Отпрянув от Ольги, он еще долго тер рукой свой рот и с удивлением смотрел на ее зеленое лицо.
– Какого хрена? Что за говно такое?
Он перевел взгляд на испачканную руку, а потом снова на девушку:
– Что это за дрянь, милая?
Ольга открыла глаза, протянула руку и включила настольную лампу из желтого венецианского стекла. Потом приподнялась и, моргая серыми глазами, молча уставилась на Антона. На ее лицо была нанесена зеленая косметическая крем-маска.
– Что ты делаешь?! – резко спросила она.
– Решил тебя поцеловать, – ответил Антон, отплевываясь.
– С какой стати?
– Соскучился…
Ольга села на кровати и, зевая, спросила:
– Который час?
Антон глянул на свой Rolex:
– Уже почти полночь.
– Час прошел…
Девушка взяла с тумбочки ватку и стала снимать с лица крем.
– Знаешь, я тут подумал, – сказал Антон… – может, нам завести ребенка?
– Заводят тараканов, – равнодушно заметила Ольга, не оборачиваясь.
– Ну, ты понимаешь, что я имел в виду… Ребенка…
– А как же наши планы? – Девушка возмущенно повернулась всем своим длинным, как у русалки, телом, бросила грязную ватку на пол и посмотрела на него очень яркими, блестящими глазами модели. – Как же мои мечты? Как же, наконец, наш пентхаус?
Одна половина ее лица была еще зеленая, а другая уже очищена и бледна как у мертвеца.
– Ух ты, – произнес Антон, немного трезвея от этого вида.
– Что?
– Смотришься неплохо…
– Так как же пентхаус, о котором мы так долго мечтали? Ведь мы только после этого хотели родить ребенка… Только после того, как у нас появится этот гребаный пентхаус.
– Да, да – пентхаус… – повторил Антон и потер пальцами виски. – Как же я мог об этом забыть?
– Мы единственные из наших знакомых, у кого нет пентхауса. Единственные!
– Да… да, изгои, – заметил Антон.
Ольга уловила запах. Выражение ее полузеленого лица сразу изменилось, и Антону показалось, что сейчас на него одновременно смотрят два совершенно разных человека. И эти люди кричали как заведенные:
– Все ясно!.. Все ясно! Все с тобой ясно!
– Что – ясно? – переспросил Антон, пытаясь понять, какому лицу лучше ответить.
– Ты опять пил!
– Ну, выпил немного, – он пожал плечами и отвернулся.
– Снова нажрался! Нажрался… нажрался…
«Вот это женщины умеют, – подумал Антон. – Вот так – одним махом перечеркнуть радость целого дня. Весь день – псу под хвост!» Он вскипел:
– Вообще-то я голоден! Я бы сейчас даже картошки поел. Но ты ее ни варить, ни жарить не умеешь!
Ольга вскочила с кровати.
– Я не кухарка! Я – мисс Сочи! А ты кто? Алкаш! Глянь на себя – ты же спиваешься!
Антон развел руками.
– Да – я на самом дне! Посмотри вокруг – как плохо мы живем. И все это я нашел на помойке… И кровать за десять тысяч евро из какого-то там мореного дуба, и норковое покрывало еще за десятку, и…
– Хватит! – закричала Ольга и зажала ладонями уши. – Хватит!
– Что «хватит»?
Девушка резко поднялась с постели и запахнула халат:
– Хватит!
– Что «хватит»? – спросил он устало.
– Я ухожу, – крикнула Ольга.
– Уходишь? – удивленно переспросил Антон. – Куда?
– К себе домой. Сначала прекрати пить и выполни свои обещания, а потом делай предложение.
– Подожди, подожди… – Антон поднял вверх руки. – Ладно, про пентхаус я помню… Это пункт номер один. Как говорят – святое. А что еще я обещал?
Девушка остановилась у двери:
– Луну с неба!
– Луну с неба? – Антон пожал плечами. – Но она же тебе не нужна…
– Она никому не нужна. Но если ты что-то обещаешь – делай!
Девушка выбежала из спальни. Антон услышал, как она собирает вещи. Хлопали дверцы шкафов, выдвигались и задвигались полки. Что-то стучало, громыхало и билось, на пол полетела одна тарелка, затем другая… Антон подождал немного, потом прямо в одежде лег на постель и устало закрыл глаза.
