Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
Герделера называли «главным мотором» оппозиции. С самого начала он стал безусловным лидером входивших в нее консервативно настроенных элементов. Как и большинство государственных служащих, он склонялся к отстаиванию национальных интересов; при этом он был сторонником восстановления умеренной монархической власти. В свою очередь, для входивших в оппозицию либералов и социалистов, которые не были хорошо знакомы ни с ним, ни с его взглядами, было трудно согласиться с тем, чтобы именно Герделер возглавил в будущем коалиционное временное правительство в качестве канцлера. Однако по мере более близкого знакомства подобные опасения и настороженность сменялись доверием[6].
Для тех, кто его знал, Герделер был воплощением надежности, честности, порядочности и справедливости. Нельзя было сомневаться в его искренности, когда он категорически выступал против «заговора внутри заговора», имевшего целью использование свержения нацистского режима для того, чтобы навязать народу Германии какую–либо форму правления против его воли. Немцам, подчеркивал он, должна быть предоставлена возможность самим свободно решать свою судьбу и определять свое будущее.
На последнем этапе существования оппозиции стала просматриваться некоторая тенденция поставить под сомнение лидерство Герделера. Однако носителями таких взглядов были не либералы или социалисты, а идеалистически настроенные молодые аристократы, которые выступали за более решительный разрыв с прошлым страны и практически полный отказ от него. Они считали, что Герделер слишком рьяно выступает за следование национальным традициям, и действительно, во взглядах и действиях Герделера вначале было много такого, что подтверждало подобное мнение. Однако опыт борьбы с самыми реакционными проявлениями крайнего национализма в политике Гитлера явился поистине очищающим как для него, так и для тех, кого раньше относили к «националистам»; в их мировоззрении произошли существенные изменения. Что касается лично Герделера, то таким переменам содействовали его многочисленные поездки за рубеж начиная с 1934 года; особенно способствовала большей широте его взглядов программа систематических зарубежных поездок, которые он осуществлял в 1937—1939 годах. В конце 30–х годов он пришел к убеждению, что международная обстановка того времени позволяла Германии обеспечить свои национальные интересы дипломатическими средствами. Своим друзьям в военных кругах он неоднократно говорил, что если начнется война, то единственным ее виновником будет нынешнее руководство Германии, и что в любом европейском конфликте Германия в конце концов неизбежно потерпит поражение.
Тем не менее, как по мнению молодых участников оппозиции, так и некоторых других, Герделер слишком упорно, если не сказать упрямо, придерживался консервативных взглядов. И хотя искренность его помыслов и действий, а также верность делу оппозиции не ставились под сомнение, все же не было полной уверенности в том, что он обладает достаточной гибкостью ума и готовностью внести поправки в свои идеалы, чтобы успешно решать те проблемы, с которыми пришлось бы столкнуться Германии после окончания войны.
К ценным качествам Герделера относили его умение быстро схватить суть происходящего, великолепную память, которая поражала следователей, допрашивающих его в тюрьме в 1944 году, а также то, что он являлся поистине неистощимым кладезем ценной информации. Однако, наверное, еще большую ценность представляли та преданность делу, энергия и решительность, с которыми он занимался делами оппозиции. Он поспевал буквально везде как в самой Германии, так и за ее пределами. В качестве прикрытия своей деятельности Герделер использовал работу на концерн Роберта Боша, штаб–квартира которого находилась в Штутгарте, который был знаменит на весь мир производством автомобильных запчастей и других разнообразных механических и электротехнических изделий.
Высокого роста, довольно крепкого сложения, в мягкой шляпе и просторном пальто, напоминавшем плащ–накидку, Герделер практически никогда не расставался со своей кривой тростью, чем в какой–то степени отвечал приставшему к нему прозвищу «цирковой наездник».
Доктор Франц Рейтер, один из немногих оставшихся в живых из тех, кто работал вместе с Герделером, так отзывался о неутомимой и разнообразной деятельности этого человека:
«Придя на работу, Герделер сразу заходил ко мне, и затем все заслуживающее внимания направлялось моему начальнику (генералу Томасу). Среди прочего направлялось много писем и документов, а также материалы, касающиеся состояния нашего общего дела, информация по экономическим и военным вопросам, по проблемам, связанным с внутренним положением и внешней политикой.
В 1939 году и в последующие годы я встречал Герделера сотни раз и на Кюрфюрстенштрассе, и в моем частном офисе, и в доме, где я жил, который находился в довольно удаленном месте, и в гостинице, где Герделер постоянно находился».
То же самое могли сказать и другие люди, являвшиеся ключевыми фигурами в сборе разведывательной информации и поддержании контактов. Герделер использовал собранную информацию для подготовки многочисленных аналитических материалов и меморандумов, а также в личных контактах со многими людьми, которых он старался приободрить, «зарядить» на активную работу и помочь им найти свое место в общих усилиях по свержению нацистского режима. Однако, будучи «мотором» оппозиции, он работал чересчур «громко». При первом же общении с епископом Берлинским фон Прейшингом он заявил своему ошеломленному и напуганному собеседнику: «Нацистский режим должен быть искоренен». Когда Герделер был возбужден, он не мог сдерживаться и говорил очень громко и эмоционально. И лишь преданность его сотрудников и друзей позволяла избежать катастрофических для него последствий. Один офицер, который встретился с Герделером в доме знаменитого хирурга Фердинанда Шауэрбуха, пришел в ужас, когда услышал, как шофер Герделера по дороге домой спросил: «Когда же все это кончится? Когда убьют Гитлера?» Этот человек сидел на кухне вместе с хозяином дома и слышал часть того, что Герделер говорил в соседней комнате.
То, что арест Герделера до лета 1944 года даже не рассматривался, остается одной из самых удивительных загадок, связанных с оппозицией. Некоторые из его друзей считали, что разгадка заключалась в том, что, по мнению гестапо, громко лающая собака навряд ли сможет укусить. Вероятнее всего, тот огромный авторитет, которым Герделер пользовался в высших политических, военных и деловых кругах, содействовал тому, что нацисты воздерживались от каких–либо действий против него без исчерпывающих доказательств и улик.
Авторитет Герделера в тех кругах, сотрудничество и поддержка со стороны которых были очень важны для оппозиции, также был одной из причин того, что в оппозиции закрывали глаза на отсутствие какой–либо осторожности со стороны Герделера. Другим серьезным и опасным недостатком Герделера было то, что он нередко выдавал желаемое за действительное. Хотя его постоянный и неистощимый оптимизм помогал поддерживать дух соратников в минуты уныния и разочарования, даже его друзья скептически относились к его прогнозам и оценкам. Однако он обладал такой моральной силой и таким авторитетом, что люди тянулись к нему, как ни к какому другому участнику оппозиции. Поистине с евангельским жаром и страстностью бичевал он преступное беззаконие, бесчеловечность нацистского режима, коррупцию, в которой тот погряз. Никто с таким жаром, доводя буквально до белого каления себя и окружающих, не обрушивался на зверства нацистов по отношению к евреям, а позже и к другим порабощенным народам, на неслыханные издевательства и изуверства, творившиеся в концлагерях. В значительной степени благодаря Герделеру появился еще один пункт, по которому, помимо стремления не допустить внешних авантюр, точки зрения различных групп оппозиции совпадали и который являлся еще одним общим знаменателем, связывающим и цементирующим разрозненные группы в единое целое. Таковым было требование честности и порядочности, о чем столь красноречиво говорил в своих выступлениях Герделер. Отдельные обиды и недовольство тех или иных групп оппозиции, их особые, подчас весьма эгоистические интересы вполне укладывались в страстный призыв соблюдать старые традиционные принципы, что являлось наиболее широкой платформой для объединения. Таким образом, концепция «честной Германии» (иногда ее формулировали, как «другая Германия») очень помогла в преодолении распрей внутри оппозиции и обеспечении согласованности ее действий. Под этим знаменем все оппозиционные силы – католики и протестанты, правые, левые и центристы, военные и гражданские – могли без труда найти общую основу для совместной борьбы.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
