Сделав быструю карьеру, Анатолий уже в феврале 1931 года был зачислен на должность участкового инспектора 14-го отделения милиции Ленинграда с прикомандированием к штабу ПВО Нарвского района. Район тогда уже разделили на Московский и Нарвский.
Семнадцатилетнему юноше выдали длинную черную шинель, высокую папаху, а на петлицах его красовались знаки различия участкового инспектора.
В июне 1932 года он стал инспектором ПВО района, а спустя менее полугода, начальником сектора боевой подготовки и начальником химической службы штаба ПВО Нарвского района.
Работать приходилось очень много. Нескончаемые проверки фабрик, заводов, госпиталей, больниц и даже – бань, поскольку именно в них в боевых условиях предполагалось создавать «обмывочные пункты» со стерилизацией одежды.
Каждый рабочий и служащий имел свой личный противогаз, проверять исправность которого также входило в его обязанности.
Наблюдательный инспектор вскоре установил, что многие рабочие нашли своим противогазам дополнительное применение: они использовали фильтры противогазной коробки дня очистки денатурата. Полученный «продукт» владельцами противогазов поглощался с удовольствием. Каждый подобный случай обязательно регистрировался инспектором; противогаз изымался, опечатывался и вместе с рапортом о случившемся направлялся для разбирательства в вышестоящую инстанцию. Провинившемуся выдавался новый противогаз и все начиналось сначала...
4 мая 1933 года в жизни 19-летнего Анатолия Гуревича произошло большое событие – его назначили заместителем начальника штаба ПВО района. Он был допущен к работе с секретными документами и принимал участие в разработке мобилизационного плана района на случай войны; отвечал за введение в действие так называемого «Зеленого пакета», в котором содержался план приведения в боевую готовность всех предприятий района в чрезвычайных ситуациях.
Уже тогда и даже немного раньше А. М. Гуревич состоял в штате в одной из воинских частей. Не являясь военнослужащим, он тем не менее имел разрешение носить военную форму, что было по тем временам чрезвычайно почетно.
За время этой работы в будущем разведчике утвердились те качества, которые потом оказали ему неоценимую услугу. Работая без выходных, часто по ночам, А. М. Гуревич привык к колоссальным физическим и моральным нагрузкам.
Будучи руководителем, он получил навыки организаторской работы и экономические знания, которые пригодились в его дальнейшей предпринимательской деятельности.
Работа научила его осмотрительности и осторожности во всем, в том числе и в отношениях с женщинами.
Однажды Николай Федорович Нионов, начальник штаба ПВО района и непосредственный начальник Анатолия, сказал ему: «Учти на всю жизнь мой совет. Никогда не позволяй себе влюбляться, ухаживать за девушкой, находящейся в твоем подчинении, и даже той, которая работает с тобой в одном учреждении, на одном предприятии. Это может нехорошо отразиться на твоей работе!»
Это напутствие очень пригодилось А. М. Гуревичу в его разведывательной практике. Нелегальная работа требовала управления чувствами. В случае провала разведчика его возлюбленная неминуемо оказывалась во власти контрразведки, что приводило к тяжелейшим последствиям. Более легкомысленные интимные отношения тоже не сулили ничего хорошего: среди доступных женщин, в числе которых чаще бывали официантки, горничные, проститутки, нередко встречались агенты полиции, платные осведомители, сотрудницы разведорганов.
Годы, проведенные в штабе ПВО, дали Анатолию Марковичу и хорошую нравственную подготовку: очень много ему довелось общаться с порядочными людьми, которые своим примером научили его отличать жизненные ценности от явлений поверхностных и пустых. Среди таких людей были Сергей Миронович Киров, уже упоминавшийся Иван Иванович Газа, бывший комиссар Петроградского военного округа, член РВС Западного и Восточного фронтов, секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Борис Павлович Позерн.
Воспитанный на примерах человечности и гуманизма этих людей, А. М. Гуревич всю свою деятельность соизмерял с их делами и поступками.
В 1933 году скончался 39-летний И. И. Газа. Год спустя был убит С. М. Киров. Судьба, словно нарочно, выбивала из седла самых талантливых, самых порядочных людей. Но их человеческие качества, их отношение к людям, к работе стали хорошим примером в будущем.
В конце 1934 года А. М Гуревич был назначен на сложную и весьма ответственную должность. На этот раз он стал начальником спецсектора и группы ПВО Нарвского РЖС. Это была чрезвычайно сложная работа, требовавшая больших знаний, собранности, аккуратности и организаторского дарования. Ему приходилось вести обширную секретную переписку со многими руководителями и государственными учреждениями. Тогда же А. М. Гуревичу пришлось научиться разбираться в премудростях бухгалтерского дела, поскольку он отвечал в районе за строительство и оплату строительства бомбоубежищ, предназначенных для укрытия населения в случае вражеских бомбардировок. А средства для их оборудования выделялись немалые. Кто бы мог предположить, что и эти знания через несколько лет станут для него просто незаменимыми.
Середина и вторая половина 30-х годов, как известно, одна из самых тяжких страниц в истории нашего государства. Сейчас о массовых репрессиях написаны сотни книг и тысячи статей. Но ни в одной из них события тех лет не рассмотрены с позиций социальной психологии. Учеными до сих пор не изучен феномен влияния руководства СССР на массовое сознание его граждан. И сам механизм утверждения общественного сознания той поры представляется, несмотря на обилие публикаций, вопросом неисследованным. До сих пор поражает не столько искренняя вера большей части граждан страны в генеральную «линию партии», сколько эффективность дифференцированного влияния на людей. Вдумайтесь только: в одни и те же идеи, понимая их на своем образовательном и интеллектуальном уровне, верили и безграмотные колхозники, и эрудированные академики, и осторожные партработники, и служащие, и рабочие.
Верил в «генеральную линию» и Анатолий Гуревич.
Из газет и сообщений по радио он узнавал об аресте того или иного деятеля или сразу нескольких человек. Это удивляло, обескураживало, но не возникало даже сомнений в виновности этих людей. Даже тогда, когда арестовывали тех, кто Анатолию был хорошо знаком, мелькала мысль: «Оказался врагом народа! Как хитрил! А мы ему верили»
Так было, когда по обвинению в причастности к убийству С. М. Кирова были арестованы советские работники Д. Ф. Кирьянов, И. И. Алексеев, военачальники Р. П. Эйдеман, В. М. Примаков, М. Н. Тухачевский.
Представляется, что одной из причин такой веры были не наивность и простодушие, а влияние авторитета судей, который был ничуть не ниже, а зачастую и выше, чем у осужденных. Трудно, например, было сомневаться в правоте приговора, вынесенного в июне 1937 года, группе военных деятелей – М. Н. Тухачевскому, И. Э. Якиру, И. П. Уборевичу, Р. П. Эйдеману, Б. М. Фельдману, В. М. Примакову, В. К. Путне, если среди судивших их были В. К. Блюхер, Б. М. Шапошников, П. Е. Дыбенко, В. В. Ульрих, Я. И. Алкснис, И. П. Белов, Н. Д. Каширин.
